Ранее были опубликованы часть 1, часть 2.
«Яны горкія былі і зубы ад іх чорныя-чорныя»
Любовь Степановна вспоминает, что ее детство особо не отличалось от детства ее сверстников. Трудное было время. И родителям в хозяйстве помогали, но и так же играли, когда была возможность, прыгали, бегали.
– Хаты вясковыя стаялі так цесна адна да адной, – успамінае суразмоўца, – што я лёгка пераскоквала са свайго хлява на суседскую стопку. У школу мяне не ўзялі да вайны. І дзяцінства маё большай часткай як раз на вайну і выпала. Не было чаго есць, дык зімою хадзілі збіраць жалуды, каб з іх муку на хлеб зрабіць. Пасушым жалуды ў печы, з іх лушпайкі знімем, потым таўклі ў ступе і вось мука. На вадзе мама з гэтай мукі пякла бліны. Яны горкія былі і зубы ад іх чорныя-чорныя. А летам лягчэй і смачней было: шчаўе збіралі, варылі суп, а яшчэ грыбы ды ягады. Дарэчы, ужо ў 50-я гады зелянкоўцы на шчаўі і грошы зараблялі – у леспрамхоз у пункт прыёму яго здавалі.
После войны семье Любови Степановны, как вдове солдата и многодетной матери, колхоз выдели лес на дом. Помогли и поставить сруб.
– Хату ставіла брыгада з былых паліцаяў з Балашэвіч, – продолжает вспоминать Любовь Степановна. – Нашыя мужчыны пайшлі на фронт ды к таму часу некаторыя, як наш тата, ужо загінулі, а гэтыя пад наглядам працавалі. Брыгада такая не толькі ў Зелянковічах працавала, яны па ўсіх сёлах у раёне хадзілі: лес валілі, часалі ды хаты людзям ставілі. Мама ім абед гатавала з іх харчоў і насіла ў лес на дзялянку. Вядзёр не было, а вады з калодзежа трэба было дастаць. З бяросты рабілі «гузачку». Гэта нешта накшталт мяшэчка. Яго чаплялі на доўгую палку і так выцягвалі ваду. Пакуль данясеш да вядра, палова ад зачэрпанай вады выльецца. Суседка Хадосся чысціла свой калодзеж ды выцягнула некалькі бутэлек, што немцы накідалі туды. Яна і з мамаю падзялілася.
Усе вяскоўцы пайшлі працаваць у калгас, у тым ліку і мы, дзеці, каб дапамагчы маме, бегалі таксама, напрыклад, бульбу перабіраць. (Каторы раз вазьму некалькі бульбін цішком, каб мама зварыла, бо дома харчоў амаль не было). Ды якія там былі працаўнікі: спаралізованая жанчына, сляпая бабулька, мы, дзеці… Але ж і нашыя рукі патрэбныя былі. Мама даглядала цялят.
На сабе аралі сядзібы – восем жанчын ды дзяцей упрагаліся ў плуг, а дзявяты чалавек – за плугам.
Як у школу ісці трэба было, дык мяне малярыя скасіла. Толькі некалькі месяцаў пахадзіла на ўрокі і далей вельмі дрэнна стала мне. На другую зіму ў школу таксама толькі на пару месяцаў пайшла і зноў малярыя стала “калаціць” – чатыры гады я мучылася. Так схуднела, што толькі костачкі ды скура на мне была… Ніхто не думаў, што я нават выжыву – чым мама мяне толькі не лячыла, нічога не дапамагала. Яна мне з маркізету нават сукенку на смерць пашыла… І тут на маё шчасце з Глуска ў вёску прыслалі медсястру. Яна дала таблеткі і я пайшла на папраўку. У школу я больш не пайшла… Чытаць і пісаць навучылася і табліцу множання вывучыла толькі тады, калі мае дзеці ў школу пайшлі!
Любовь Степановна вырастила 6 детей, сейчас у нее уже 6 внуков и двое правнуков.
Танцы под немецкую гармошку и скрипач Рыгор
Пока в Зеленковичах не было клуба, устраивали танцы в домах у сельчан.
– Хлопцы дамаўляліся, дзяўчаты да танцаў і пасля прыбіралі гаспадыні хату, і гулялі, – вспоминает Любовь Степановна. – Не толькі моладзь прыходзіла танцаваць, а і жанчыны, што без мужоў засталіся, і бабулькі нават прыходзілі. Дзяўчаты прыбіраліся ў паркалёвыя сукенкі – на той час багаццем была і такая тканіна. А танцавалі кракавяк, падыспань, матлёт – усё парныя танцы. На гармоніку іграў хлопец з нашай хеўры. Яго бацька з Германіі прывёз гармонік. А ў вёсцы быў яшчэ музыка – Рыгор. Ён на скрыпцы іграў вельмі прыгожа. І нават па сёлах хадзіў іграў, так грошы зарабляў. Наша моладзь яму харчамі плаціла. Танцы былі па выходных днях, а ў будні збіраліся на вячоркі – жанчыны кудзелю пралі, карункі плялі, вышывалі.
Да, впечатлили самодельные постилки и подзоры на кроватях в доме у Любови Степановны. Она рассказала, что весь процесс от создания ниток до ткачества одной женщине было сделать очень трудно. Поэтому объединялись по двое и делали вместе эту красоту. Анна Ивановна Голуб тоже показала постилки, сделанные руками ее мамы. Надо сказать, в Зеленковичах на постилках свои особенные узоры. Я таких нигде раньше не видела.
– Вельмі весела было раней у вёсцы, – продолжает вспоминать Любовь Степановна. – І людзей шмат. Каровы з пашы вечарам ідуць, бабулькі на лаўках сядзяць, пяюць. Мама з імі побач сядзела, але яна не пела – як паведамленне, што тата загінуў атрымала, так больш і не пела ніколі. А вось я пела і вельмі добра ў мяне гэта атрымлівалася. Да гэтых спеваў нават школьнікі далучаліся – можа самі і не падпявалі, але слухалі дык дакладна.
«К девяти вечера подтягивались и гуляли потом до рассвета»
В 1972 году заведующей сельским клубом в Зеленковичах назначили Анну Ивановну Голуб. Отработала она на этой должности больше 35 лет.
– Работа в клубе была очень «далеко» от моей сельскохозяйственной специальности, – говорит Анна Ивановна, – мне даже пришлось переучиваться. Расписание работы клуба: с 19 до 24. А кто в деревне пойдет в семь часов вечера в клуб? Никто. Пока с хозяйством управятся, так только часам к девяти вечера подтягивались и гуляли потом до рассвета. Тяжело было завклубом… Всякое было: и драки с приезжими, которые с других деревень съезжались в Зеленковичи, и пьяные приходили. Но много и хорошего, интересного было. В клубе и свадьбы проходили, и в армию провожали, и кино у нас показывали. В деревне была своя самодеятельность. Женщины в колхозе наработаются, дома управятся и бегут ком мне репетировать. Это как отдушина у них была. Мы к каждому празднику готовили концерты. Выступали не только в своей деревне, а по всех селах Глусского района. В Могилев на смотры самодеятельности ездили.
Вспоминаю один страшный случай из моей работы в клубе. Дети были у меня маленькие, и временами я просила маму посидеть за меня в клубе. Вот однажды мама приходит ко мне домой и говорит, иди мол разбирайся, что там у тебя в клубе делается. Я побежала. А у меня сидят пьяные мужчины и что-то празднуют. Пригрозила вызвать милицию, если не уйдут. И только успела дойти до дверей, как в дверную коробку влетел нож. Испугалась, конечно. Но мужчины поняли, что натворили и потом еще целый месяц обходили меня стороной.
– У пару маёй маладосці да клуба прыходзіла старэнькая бабулька Матруна, – подключается к разговору Любовь Степановна. – Сядзе на ражку, глядзіць як моладзь танцуе ды кажа: “ А мае дзеткі, якія ж прыгожыя, а як жа скачуць добра. Я яшчэ і заўтра прыйду паглядзець як вы танцуеце”.
– Мы даже на Щадруху ходили колядовать и по Зеленковичах, и в соседние деревни, – продолжает рассказывать Анна Ивановна. – Вот и Любовь Степановна с нами ходила. У нас очень красивые песни колядные, старинные, которые еще наши бабушки и прабабушки пели. Девушке и парню неженатым пели свои, особенные песни, одинокому мужчине – свою, пчеловоду – тоже свою, специальную. В Зубаревичах только «цыганки» ходят, а песни не поют. И жители этой деревни всегда нас просили, чтобы пришли им спели традиционные песни.
Сельская дискотека 2.0
– В Зеленковичах начали проводить дискотеки молодежные сейчас. Как вы и остальные жители деревни старшего поколения к этому относятся?
– Мы очень рады, что люди узнали про наши Зеленковичи, что сюда приезжают, хоть наша деревня ожила, – говорит Анна Ивановна. – Гриша молодец. До полуночи на дискотеке играют песни даже нашей молодости, а потом уже больше молодежные, современные. Дом их в отдалении стоит. Соседей, что живут постоянно нет, только время от времени бывают. Однажды, когда соседка приехала на выходные, так жаловалась, что всю ночь не могла из-за музыки уснуть. Но в целом, никому особо не мешает. В деревне людей мало. Да и такие же события не каждый день проходят.
Древние курганы
За деревней есть курганы. Местные называют эту местность Горки. Рассказывают, что дети там всегда играли в войнушку. А когда дорожники строили дорогу, то выкапывали черепа. Сельчане говорят, что курганы остались от русско-шведской войны. Но на самом деле это курганный могильник эпохи Древней Руси – археологический памятник республиканского значения.
Археолог Вячеслав Копытин в книге «Археологические памятники Глусского района» отмечает, что при открытии курганов в 1964 году здесь была «семьдесят одна насыпь полусферической формы, высотой 0,3-1,9 м, диаметром 4-16 м… У основания шестидесяти семи курганов прослеживаются ровики, четырнадцать нарушены кладоискательскими ямами, часть насыпей уничтожена при прокладке шоссе». В 1985 году археологи нашли уже только 40 курганов, в 1990 году – лишь 25 насыпей…
Сейчас на одном их курганов стоит охранный знак.
