Некогда Березинский форштадт, а ныне просто Форштадт сохранил не только историческое название, но и неспешный жизненный уклад, свободный от городской суеты и наполненный запахом сухой травы и дикого хмеля. Здесь деревянные наличники и гроздья калины смотрят на туманные речные дали, где степенно ходят белые цапли и мерно качаются лодки на волнах. Здесь передают из поколение в поколение свою веру и крестятся «двуперстием», настороженно смотрят на чужаков, но живут в мире с соседями.
Художник и писатель Абрам Рабкин называл Форштадт «особым краем», что «горд своими особыми нравами и своим особым населением […] вроде бы не то Бобруйск, не то большая бесконечная деревня. Но только не какой-то там пригород, а его Самостоятельное Величество – Березинский Форштадт». Конечно, в этих словах есть изрядное преувеличение, но про «особые нравы» подмечено верно: еще с XVIII века население Березинского форштадта состояло в основном из бывших ссыльных, которым дозволялось обустраиваться на выселках.
А еще ниже по течению, на хуторе Поплавец, а также выше по течению – на хуторах Кривой Крюк, Курляндчики, Назаровка и Луки, – в 1735 и 1765 годах нашли пристанище староверы, изгнанные из Ветки. По данным 1905 года всего в Бобруйском уезде их насчитывалось более 10 тысяч. Из этого плавильного котла народов и вышло «особое население» Форштадта.
Хоть за двести лет былые хутора слились воедино и стали городом, сегодня это все еще тишайшая окраина, которая не очень-то стремится к урбанизации. Любители уединения именно здесь строят дорогие коттеджи с панорамными окнами на Березинские рассветы. Но на этом фоне ещё заметнее, что время здесь остановилось.
Улица Набережная в полном соответствии со своим названием повторяет извивы речного русла. Берег в этом месте высокий, изрезанный сетью оврагов и ручьев, что создает непривычный для равнинного Бобруйска холмистый рельеф. Старые бревенчатые дома на пригорке под раскидистыми липами выглядят особенно живописно и монументально.
Улица длинная, нумерация домов переваливает за две с половиной сотни, а если считать с «буквенными» добавками, то и все триста дворов наберется. Примечательно, что на нечетной стороне домов в три раза меньше. Возможно, потому, что там улица образует низкую террасу, и пригодных площадок не густо.
В сени величественных кленов и ясеней желтками куполов тянется в небо Покрово-Никольская старообрядческая церковь. Ее кирпичное здание было построено в 1994 году на деньги прихожан взамен сгоревшего в 1957 году старого храма. Служат здесь сами миряне, так называемые «беспоповцы» старообрядческого объединения Древлеправославной Поморской Церкви.
Как-то вдруг на середине улица обрывается оврагом. Внизу под ступеньками, в зеленой тени ракит из бетонной трубы вырывается на волю ручеек. Сейчас, в эту сухую пору воды в нем чуть. За «водной преградой» улица, опомнившись, снова взбирается на косогор, и здесь ее облик меняется.
Набережная вплотную подходит к речному руслу и открывает панорамы левобережья. Там вдали среди заливных лугов высится циклопическое бетонное сооружение непонятного назначения. Местные говорят, что это остатки старой насосной станции, которая намывала песок для силикатного завода. А еще рассказывают, что под рекой проложена труба, по которой песчаная пульпа подавалась на предприятие. Честно говоря, верится с трудом.
У бетонной ограды зеленхоза Набережная улица закругляется в буквальном смысле. Исчерпав цифры нумерации, она отчаянно прибавляет на таблички буквы – 2А, 2Б… вплоть до 2Ж, но все же устало обрывается на перекрестке с Кирова. Здесь шум, гам, пыль, гудки машин, и хочется назад на вольный речной простор.
Но вот уж автобус №13 подходит к остановке, и на этом наше путешествие заканчивается.
