В самом сердце глухого белорусского леса, в нескольких километрах от деревни Клещевка Глусского района, скрывается маленькое озеро. Безымянное, будто забытое, оно живет своей тихой жизнью вдали от людской суеты. Местные называют его просто – «Малое возера». Именно туда мы отправились, чтобы своими глазами увидеть эту природную красоту, спрятанную среди мхов и деревьев.
От Глуска до Клещевки – примерно около 28 километров (кстати, напрямую, по старым, лесным дорогам – около 12). В деревне нас уже ждали уроженки Клещевки, которые давно живут в городах, но с детства отлично знают окрестности – Татьяна Афанасьева и Любовь Стрельченя. Именно с ними мы и пойдем к лесному озеру.
Доехав по полевой дороге до леса, оставляем авто на импровизированной «парковке» и дальше нам предстоит пройти несколько километров пешком. Идем по старым лесным дорогам, по которым сельчане многие десятилетия ходили, ездили на лошадях в соседние деревни и даже добирались до трассы на Бобруйск.
Доходим до первого лесного перекрестка.
– Это «первый шлях», – говорит Татьяна Казимировна. –Стратегическая, в свое время, была дорога для жителей Клещевки. В одну сторону по ней ехали до Балашевичей, а во вторую сторону «шлях» идет аж в Бобруйский район.
Прошли немного и опять перекресток – здесь уже второй «шлях». Перед нами хорошая лесная дорога, по которой видно, что ездят и сейчас.
– «Шляхи» были еще и условными обозначениями для клещевцев при ориентировании в лесу, потому что все знали их расположение и в разговоре можно было легко понять о каком месте идет речь, – говорят наши «проводники».
Пока идем до озера, женщины рассказывают, как в послевоенные годы, когда на фермах не было холодильников для молока, зимой в большие морозы, сельчане запрягали в сани коника и ехали по заснеженному лесу до озера заготавливать лед. Резали его там ручными пилами, укладывали на сани и везли в деревню – эти глыбы долгое время хранились в опилках или соломе и сохраняли молоко свежим даже в жару.
– Повезло тем, у кого рядом была река, – говорит Татьяна Казимировна, – а наши сельчане радовались и такой возможности иметь лед.
С довольно хорошей лесной дороги сворачиваем на густо поросшую травой. Наши «проводники» обращают внимание, что это дорога не обычная – с двух ее сторон выкопаны узкие ровные канавки. Оказывается, это узкоколейка (кстати, дорога, даже отмечена на Гугл-картах). Здесь в 1950-1960-е даже лежали рельсы и шпалы. Узкие канавки были сделаны для отведения воды, своего рода мелиорация болота – Дикого болота – на территорию которого мы уже пришли.
Дело в том, что и здесь, и рядом в поселке Кировское (который до сих пор весь Глусский район называет деревня Дикое) в промышленных масштабах добывали торф. Вот и строили инфраструктуру, чтобы вывозить сырье. Торфопредприятие находилось в Кировском, в нескольких километрах от нашего озера. Кстати, как сказано в книге «Памяць. Глускі раён», здесь, на Диком болоте, под слоем торфа были обнаружены запасы сапропелей – 1,9 миллионов кубометров.
Но узкоколейка торфопредприятию долго не прослужила. Как вспоминают сельчане, рельсы вскоре сняли, зато для клещевцев осталась удобная и хорошая дорога, по которой они, сойдя с автобуса, шли от Бобруйского шоссе через Дикое болото в свою деревню.
– Последний раз я шла по такому пути года четыре назад ранней весной, – говорит Татьяна Афанасьева. – Захотелось вспомнить детство – рискнула и пошла, хотя думала, что здесь все заросло кустами. Но, как видим, нет, можно нормально идти. Тем более, что ноги-то помнят эту дорогу.
– В детстве мы, когда ехали из Бобруйска, всегда шли этой дорогой домой и я очень любила хоть на минутку забежать на озеро, – вспоминает Любовь Николаевна. – Очень красиво там было всегда.
В просвете между высокими соснами виднеется голубая гладь озера, но, чтобы дойти до него нам надо еще преодолеть заросли багульника. «Проводники» идут, осторожно ступая, ведь, что у нас окажется под ногами в следующий шаг – земля или болотная трясина – не знают и они.
И вот, наконец, мы вышли к озеру. Под ногами – дрожащая трясина с зеленым мхом на кочках и при каждом шаге у сапога проступает бурая вода. До самого озера, чтобы дотронуться до воды, мы не смогли дойти около полутора метров – опасно. При нашем приближении с глади озера поднялась череда уток – думаю, людей здесь они не видели давно… Оказалось, этих диких птиц на озере очень много.
– Когда-то здесь были привязаны лодки, – вспоминает случай из детства Любовь Стрельченя. – Однажды мы с братом поплыли на одной из них через озеро. А лодка оказалась дырявая. Иван гребет, а я ведром вычерпываю воду – доплыли. Раньше на озере ловили рыбу, женщины ходили сюда за клюквой и голубикой.
– У кромки воды росли желтые кувшинки, а сейчас почему-то их нет, – удивляется Татьяна Казимировна.
Действительно, берега озера на удивление чистые – нет ни кустарников, ни аира, ни камыша...
– Хотя большое озеро, Дикое, неподалеку отсюда, понемногу зарастает, становится меньше, – добавляют собеседницы.
Воздух у лесного озера наполнен сосновым ароматом, насыщен густым запахом багульника, от которого даже немного кружится голова. В водной озерной глади купаются не только дикие утки, но, кажется, что и белые облака.
На кочках сверкают большие зеленые жемчужины – молодые ягоды клюквы. Они застенчиво прячутся среди овальных, глянцевых листочков, ловя солнце своим, начинающим розоветь, бочком.
Солнце, играя бликами на водной поверхности, словно рассыпает золотую пыль, и в этом безмолвии, хочется задержаться надолго, вдыхая неспешность и покой, которым живет этот уголок природы.
