«Ой, ну конечно, старый Могилев – это так интересно! Сейчас даже модно стало копаться в музейных фотографиях, возвращаясь в прошлые годы. Помню, какой необычный дом стоял неподалеку от теперешнего музея Масленикова! – мой собеседник от нахлынувших воспоминаний, кажется, уже и забыл о существовании человека, стоявшего напротив, то есть меня. – Или взять улицу Лазаренко, вниз от драмтеатра. Там еще вправо был такой поворот на улицу Дзержинского, сейчас такого участка дороги нет, когда делали новый путепровод, то уровень изменили. Если мне не изменяет память, на пересечении этих улиц стоял почти вросший в косогор двухэтажник, низ – кирпичный, с окнами на уровне земли, а верх – леревянный. Рядом с входной дверью кусок железнодорожного рельса был вкопан. Когда лицом станешь в сторону Днепра и присядешь, то рельс указывал в сторону двери магазина на «полгоры». Очень популярная в советские времена была торговая точка, этакий полукоммунистический супермаркет узкой направленности».
Потом мой знакомец вспомнил про пешеходную «зебру» на перекрестке проспекта Мира – улицы Первомайской. Еще до того времени, как там соорудили подземный переход. В этом месте мой приятель (и я вслед за ним) аж пустил слезу. Трамплин в Печерске упомянул, лавочки у «Чырвонай Зоркi», естественно, тоже не забыл…
Мы минут двадцать на ветру простояли, а он все не унимался. Я уже пожалел, что втянул его в эту «вспоминаловку». Как бы не простудился, думаю, все-таки человек уже в годах.
Но самое интересное, что я не особо-таки стремился закончить это общение, ожидая самого главного – человека. Поначалу ожидание было для меня в некоторой степени неосознанным, я чувствовал: нашу встречу завершить нужно как-то по-другому, под «человеческим» углом зрения, что ли.
А мой товарищ все тараторил без умолку про подъезды, переулки, подворотни, магазины, крыши… Даже по автобусам прошелся.
Жду, когда же он перейдет к людям? Неужели, прожив семь десятков лет среди них, он теперь с упоением вспоминает только о неодушевленных предметах и сооружениях? Пусть даже самой незабываемой формы и функциональности. Или за это время люди его так достали? Тоже ведь версия…
Но как в таком случае отделаться от навязчивой мысли о том, что без этих самых порядком поднадоевших, извините, людишек, все наши дворы, закоулки, домишки всего лишь… Всего лишь… Всего лишь... Хотя, может быть, я чересчур наивен, не знаю...
Продолжение следует.
