Не прошло и суток с момента обнаружения у деревни Подречье останков погибшего красноармейца, а поисковики уже знали его имя, дату, рождения и воинское соединение, где служил красноармеец. И это не единственный результат первых дней поисковой операции «Бобруйский котел», которая со 2 по 10 июня в Кировском и Осиповичском районах, пишет komkur.info.
…В 2016 году komkur.info рассказал о хуторе Игнацовка, что на стыке сразу трех районов – Бобруйского, Кличевского и Кировского. Единственное здешнее напоминание о Великой Отечественной войне – могила летчика на окраине деревни. Не имени, ни фамилии, ни названия эскадрильи, где он служил, до нашего времени не сохранилось. Местные жители тогда рассказывали, что летчик уцелел при падении, его нашли и укрыли сельчане. Но оккупанты проведали о месте нахождения пилота, и участь его была предрешена. Расстрелянного воина похоронили жители деревни. Поисковики решили перезахоронить погибшего. В среду, сводный отряд под руководством председателя военно-патриотического клуба Виккру Николая Борисенко выехал на место. Сюда же направились представители Кировского райисполкома. По территориальной принадлежности населенного пункта.
По пути просим Николая Сергеевича подвести предварительные итоги поисковой вахты:
– За два дня нашли шесть бойцов. Четверых – у деревни Чучье. Очевидно, это воины 214-й Воздушно-десантной бригады. Вещей, с помощью которых можно было бы установить имена, при погибших не обнаружили. Поэтому ребят, скорее всего, похоронят в братской могиле в поселке Татарка, где лежат бойцы этого воинского соединения. Еще одного красноармейца нашли у деревни Бродище, но и о нем ничего не известно, – рассказал собеседник.
Имя же парня, поднятого 3 июня в Подречье, поисковики знали уже вечером того же дня: Агабекян Сергей Михайлович. Родился в 1925 году, в тогдашней Армянской ССР. В 1944 году воевал пулеметчиком в 413 стрелковой дивизии – подразделении освобождавшем Кировский район. Ту самую медаль «За отвагу» 19-летний парень получил в мае того же, 1944-го, за месяц до гибели.
– Уже начали поиски родных парня. Связались с руководством армянской общины в Минске, они обещали помочь, – рассказывает Николай Борисенко.
Хутор Игнацовка надежно укрыт от посторонних. Единственная дорога ведет через Кличевский район. Сначала километров восемь по дамбе, а после еще три – как повезет. Если размоет единственную лесную дорогу, то лучше пешком. И желательно, с проводником. Нам повезло. Дорога оказалась проездная, а чтобы вдруг не свернуть «не туда», поисковики взяли надежного провожатого. Знакомьтесь, Александр Кулик. Сейчас живет в соседних Любоничах, Игнацовка – его родина. Тогда хутор еще был деревней. Здесь остался брат Леонид, это с ним мы общались девять лет назад. К сожалению, мама Анастасия Федоровна год назад ушла из жизни.
У Александра своя версия событий 80 летней давности:
– Тот самолет упал на лугу у Орлинских озер (в пяти километрах от хутора – прим. авт.), летчик спустился на парашюте. Потом присоединился к партизанскому отряду. А погиб в Щатково. Партизаны пытались захватить местного полицейского старосту, в перестрелке летчика и убили. Тело забрали с собой и похоронили здесь.
Как рассказал Александр, за могилой долгие годы ухаживал местный житель. Здесь своя история, достойная отдельного повествования. При наступлении Красной армии солдаты ненадолго задержались в Игнацовке. Один из красноармейцев, башкир по национальности, влюбился в местную девушку. Дошел до Берлина, а после победы даже не стал заезжать домой – сразу в Беларусь к любимой. В 1952 году у пары родилась дочь Екатерина.
Екатерина Мингалимовна Музыченко сейчас живет в Бобруйске. Женщина узнала о поисках и приехала на малую родину. Присев на серые бревна, которые когда-то были сараем, она рассказывает историю воинского захоронения.
– Было это в 70-х годах. До этого про могилу никто не знал. А тут отец копал бурт для хранения картофеля. И где-то на глубине около метра наткнулся на гроб. Оттуда выпал то ли штык-нож, то ли кортик. Оружие папа положил обратно, а яму засыпал. Потом на могиле поставили крест. Сначала деревянный, а после железный. В 2003 году отца не стало.
Свидетельств местных жителей оказалось достаточно, чтобы поисковики приступили к раскопкам. Двадцать сантиметров, сорок, полметра, метр… Но никаких признаков захоронения так и не нашлось. Хотя, как отметил Николай Борисенко, прежде здесь уже копали: слишком уж неоднороден грунт. Для верности поисковики в уже разрытую яму опускают щуп – тонкий металлический стержень – но железо с трудом пробивается сквозь грунтовую толщу. Предательски молчит и металлодетектор.
Уйдя на глубину почти два метра, но так ничего и никого не обнаружив, поисковики решают чуть ареал поиска на метр вокруг предполагаемого захоронения. Но на штыке лопаты снова только желтый песок и фрагменты древесных корней.
– Может захоронение перенесли или крест поставили чуть в стороне?, – спрашивает Николай Борисенко у Александра Кулика и Екатерины Музыченко. Хуторяне уверены – все на своих местах.
Дополнительные полметра вширь и столько же вглубь, скорее, для самоуспокоения. Ни-че-го! Пустую могилу засыпают землей. Крест решают не трогать. Он ведь не только про погибшего. Для Екатерины Музыченко – это напоминание о близком человеке и любви, закаленной войною.
Попытки найти могилу летчика, сообщил Николай Борисенко, продолжатся. Но уже с помощью специальной техники. Вручную десятки квадратных метров земли не перелопатить. А тут еще и Александр Кулик вспомнил, что тот самый сарай, с остатков которого Екатерина Мингалимовна смотрела за работой поисковиков, как раз построен на месте захоронения. А чтобы сохранить память о погибшем, крест перенесли чуть поодаль. Так это или нет, возможно, со временем и узнаем. Пока же погибший герой пусть мирно спит под сенью мачтовых сосен, на околице маленькой деревни, давно ставшей хутором.
