Официальное название медучреждения – Могилевская клиническая больница скорой медицинской помощи. Ее адрес – улица Боткина, 2. Сразу за забором больницы улица расходится на два направления – Дебрянский спуск и улицу Карпинского, на которой и размещен дом с номером 20. Его половина сейчас принадлежит семье Ирины Васильевны. Во второй части деревянного одноэтажного здания живет соседка.
– Изначально, а это было сразу после Великой Отечественной войны, весь этот дом принадлежал моей родной тете Сарре – папиной родной сестре. Она его купила по возвращению в Могилев из эвакуации. Жилья тогда в городе не хватало, поэтому в нескольких комнатах дома долгие годы жили квартиранты, – рассказывает про семейное гнездо Ирина Васильевна.
Родом отцовское крыло родни из Орши. Но после войны брату и сестре некуда было возвращаться: их отец попал под первую бомбежку города, мама погибла чуть позже, а дом сгорел.
Мурашко – древний оршанский род с множеством легенд, которые передаются из поколения в поколение.
– Отец рассказывал, что долгое время до войны в семье хранилась сабля, которой был награжден прапрадед Карп – известный в Орше пожарный.
Когда он умер, проводить его в последний путь собрался почти весь город. А наградили его за то, что спас царицу Екатерину. Во время визита в Оршу в 1780 году она переправлялась с одного берега Днепра на другой на пароме. Одна из запряженных лошадей испугалась воды и поднялась на дыбы. Сопровождавший высокопоставленных гостей прапрадед Карп сообразил срезать у лошади стремя, что и спасло людей, находящихся на пароме, – делится семейными тайнами Ирина Васильевна.
При каких обстоятельствах исчез подарок, достоверно никто в семье не знал. Никто ничего не знал и про судьбу брата отца – Ксенофонта, который пропал без вести во время войны. Найти чудом уцелевшего самого Василия, который после плена в Германии и освобождения союзниками был отправлен на принудительные работы, тетя Сарра смогла благодаря супругу, который служил в НКВД.
– Она сосватала спасенному брату жену, и выделила в своем доме для них комнату. В 1955 году родилась я, а через два года моя сестра Галя, – знакомит с семьей Ирина Васильевна.
Ее мама – Анна Тихоновна, Тупицкая в девичестве, была домохозяйкой. А отец работал на металлургическом заводе Могилева. Почти все квартиранты дома по профессии были медиками – рядом несколько городских больниц. Соседи жили дружно, общим любимым местом проведения вечеров был внутренний дворик: за столом, стоящим под яблонями, вишнями и грушами, собирались попить чаю и поделиться городскими новостями.
– В теплое время года там же принимали гостей, отмечали важные в жизни события. Отношения были настолько близкими, что я соседку-квартирантку называла бабушкой Лизой, а ее дочь Клаву – тетей. И только став взрослой, узнала, что у меня с ними нет никаких родственных уз, но это не помешало сохранить теплые отношения и после того, как они получили свое жилье и съехали, – вспоминает Ирина Васильевна.
Девочки – Ирочка с большими голубыми глазами и ее младшая сестра, такая же миленькая и артистичная, были любимицами всех взрослых, живущих в доме.
Их старались побаловать чем-то особенным, часто это были сладости, которые взрослые себе редко позволяли. Какой бы повод не собирал соседей за общим столом, за ним всегда находилось место и для сестер. Они купались в этой всеобщей любви, радуя своей непосредственностью столь много переживших за время войны людей.
– Жили скромно, но мама, часто отказывая себе, старалась нас красиво и даже модно одевать – шила платья на основе выкроек из журналов мод. В своих обворожительных нарядах мы забирались на стул во время общих посиделок и своим бабушкам и тетям читали стишки и пели песни. Они аплодировали и восторгались так, как будто перед ними выступали настоящие театральные звезды, – вспоминает Ирина Васильевна.
И признается, что тогда старались с сестрой быстрее закончить эту торжественную часть мероприятия, снять наряды, одеть что-то попроще – и на улицу, где их давно дожидались подруги.
– Мы жили в самом красивом и самом необычном месте Могилева: улица тихая – редкая машина за день проедет, а рядом – могилевские горы Машековка и Гвоздовка, а между ними – речка Дебря. По горам не бегали – летали!
Зимой там катались на санках и лыжах, весной разводили костер и пекли картошку. Летом на склонах гор собирали землянику и играли в прятки в зарослях, катались на машинных камерах по Дебре. Контроля взрослых почти не было – мы гуляли, где хотели. Любимым местом был двор возле единственного на нашей улице двухэтажного дома, который называли «военный», потому что его построили после войны для семей военнослужащих пленные немцы.
В каждой квартире дома по двое-трое, а то и четверо детей. Когда все высыпали на улицу, образовывалась ватага, жаждущая впечатлений и приключений. Играли в выбивало, штандер и казаки-разбойники на наших любимых горах, любили просто бродить вдоль Дебри и купаться в Днепре – достаточно было спуститься на Подниколье. Идя на реку и обратно, мы, как правило, горланили:
Как турецкая сабля, твой стан,
Рот – рубин раскаленный.
Если б был я турецкий султан,
Я бы взял тебя в жёны…
Или:
По Тифлиской улице барышень идет,
На нем пальто сальто-мальто…
Слова куплетов знали с рождения, да еще как старались выводить припевы, будучи уверенными, что поем свои дворовые песни. И только став взрослой, я узнала, что у них есть авторы, – рассказывает Ирина Васильевна.
Почти вся ребятня улицы училась в школе №3. И, несмотря на присутствие дерзкого нрава, проявлявшегося в общении и дворовых играх, большинство мальчишек и девчонок в душе были трогательными лириками и романтиками, любившими не только наблюдать за ночным небом и восходящим солнцем.
– До сих пор не понимаю, как все это в нас помещалось, – не перестает удивляться и сегодня Ирина Васильевна. – Почти все мои подруги любили читать: такие любимые книжки, как «Граф Монте Кристо», «Это было в Праге», «Звезды смотрят вниз», «Джен Эйр» передавали из рук в руки, а затем собирались и делились впечатлениями о прочитанном. Учили на память стихи Юлии Друниной, а любимые отрывки и строчки читали друг другу наизусть. А вечером зимой всей гурьбой катались на санках с крутой горы к Дебре. Молодец тот, чьи санки вылетали на лед реки. Часто от нашей тяжести он проваливался – и мы по пояс в воде. А это очередной нагоняй от родителей.
Дома грозились больше не выпускать на улицу после таких катаний. Быстро переодевали во все сухое и поили горячим травяным чаем, усаживая поближе к печке, которая и грела, и кормила, и сушила промокшую одежду.
Но уже на следующий день друзья-подружки вновь собирались на горе, пробуя преодолеть спуск на скобах – дух захватывало!
– После выхода фильма «Вертикаль» у сестер Босаковых из «военного» дома появилась гибкая пластинка с песнями из фильма – мы слушали и подпевали. Музыка «Битлз» звучала из окон квартиры Суворовых. Кстати, один из их братьев, Александр, сейчас известный в Беларуси художник. Витька Трихлеб из того же дома и братья Суворовы учились играть на гитаре: собирались на крыльце или за домом и пели, а мы слушали и подпевали – такие душевные посиделки получались, – рассказывает собеседница.
«Военный» дом притягивал, как магнит, особенными людьми, живущими в нем: простыми, открытыми, много повидавшими. Соседские ссоры сменялись общими застольями прямо во дворе, а заканчивались посиделки слезами и воспоминаниями о тех, кого забрала война… .
– Помню, тетя Галя, живущая в квартире на первом этаже, часто устраивала свои собственные концерты под гармонь, открыв настежь окно во двор. Ее нисколько не смущало отсутствие голоса, да и тексты песен были не самого высокого стиля:
Крутится-вертится Гитлер с метлой,
Крутится-вертится на мостовой,
Крутится-вертится, хочет узнать,
Чья это лошадь успела на…ть….
Мы смущенно хихикали, как и наши родители, но никому и в голову не приходило возмущаться….
Ирина Васильевна вспоминает, что тогда практически любая работа взрослых не обходилась без песни:
– После окончания пятого класса мне мама взялась шить купальник. На пляж я его не надевала – стеснялась, загорала в нем только на крыше нашего сарая. Помню, мама за работой пела:
Эх, васильки, васильки,
Сколько их выросло в поле!
Помню, у самой реки
Мы собирали их с Олей…
Я все пять куплетов песни запомнила с первого раза, часто пела ее с подружками. Только спустя годы узнала, что этот романс был написан Апухтиным еще в 19 веке.
Когда квартиранты съехали, тетя Сарра третью часть дома продала, а когда она сама ушла из жизни, принадлежавшие ей комнаты дома с автономным входом, тоже обрели новых хозяев. Но дружеские отношения между соседями остались. Их объединяла и общая забота о доме, который оставался одним из самых красивых и ухоженных.
– На нашей улице до сих пор сохранились четыре дома дореволюционной постройки. Раньше все они были с красивыми наличниками и крылечками. Вход в дома был с улицы, а перед дверью свисала деревянная ручка, которой стучали гости, сообщая о своем приходе. Все четыре дома принадлежали одной хозяйке, которая сдавала их в аренду, – вспоминает Ирина Васильевна.
Ей было 14 лет, когда умерла мама. Пришлось взрослеть быстро, отказываясь от многих любимых детских забав. Девочек растил отец, принимали участие в их судьбе и соседи – бывшие и настоящие.
С возрастом игры и интересы дворовой ребятни менялись, но неизменной оставалась их дружба и желание проводить свободное время вместе.
– На Первомайскую улицу, здесь же рядом, ходили свои новые платья выгуливать. Любили собираться на лавочках, стоящих рядом с кинотеатром «Чырвоная зорка», гуляли в Комсомольском сквере. Если увлекательное кино, ходили по нескольку раз – компанией всегда интересно пересматривать самые понравившиеся моменты, – делится наблюдениями детства собеседница.
После школы Ирина поступила в могилевский педагогический, распределение получила в Оршанский район, куда уехала уже с мужем Александром. Ее сестра училась в институте в Воронеже. «Военный» дом снесли, освобождая территорию для больницы. Почти все соседи-сверстники переехали в другие уголки Могилева, а многие и вовсе покинули Беларусь. Отец женился второй раз и съехал. Их часть дома опустела, а так всеми любимый уютный внутренний дворик стал зарастать травой и порослью.
– В Оршанском районе нам предоставили жилье, там родилась дочь Аня, была любимая работа, но сердце мое рвалось в Могилев на Карпинского. Желание вернуться разделял и супруг, что меня очень радовало. И мы решились, – рассказывает Ирина Васильевна. – Второе обретение нашего дома кардинально изменило мое отношение к нему: перестройка его воспринималась, как предательство прошлого, в котором я была невозможно счастлива. Поэтому после долгих терзаний мы решились с супругом только на капитальный ремонт и пристройку стеклянной веранды, которая летом для нас и место отдыха, и кабинет.
В Могилеве Ирина Васильевна работала в детском саду, затем в школе №11 библиотекарем. Супруг Александр Николаевич долгие годы трудился учителем физики в школе №11, в областном лицее №1, а затем в областном институте развития образования проректором. Сейчас супруги на заслуженном отдыхе. Любимое место прогулок – улица Карпинского, Дебрянский спуск, Подниколье, где знакомы каждый уголок, дерево и куст.
– Там остались мое детство и молодость, полные надежд и веры в лучшее. Когда гуляю по этим родным местам, забываю про свой возраст, болезни и невзгоды. Пару месяцев тому соседи стали рассказывать друг другу, что якобы есть планы наши частные дома снести – намерены расширять дорогу за городской больницей. Очень больно, если это так…, – сообщает, прощаясь, Ирина Васильевна.
Кстати, Александр Петрович Карпинский – один из основателей русской геологической школы, при жизни он носил почетный титул «отца русской геологии». Участвовал в составлении геологической карты Европы и в унификации графических изображений в геологии. Составленные им сводные геологические карты Урала и Европейской части СССР и серия палеогеографических карт позволили развить теорию колебательных движений земной коры. С Могилевом ученый никогда не пересекался.
