Думаю, диплом инженера-механика Могилевского машиностроительного института и десять лет целенаправленной работы конструктором и инженером по снабжению вполне достаточно для того, чтобы накануне профессионального праздника, Дня машиностроителя, почувствовать определенный душевный трепет: ведь это последнее воскресенье сентября так или иначе касается и тебя. Это я о себе.
Поэтому, уж извиняйте, позволю вспомнить некоторые фрагменты именно своей машиностроительной деятельности, которая, уверен, «качнет» и других причастных к отрасли. Ведь все мы делали или продолжаем делать одно дело.
«Здравствуйте, мы к вам по распределению»
Так вот, после окончания ММИ в 1977 году автор этого текста вместе с пятью примерно таких же оболтус..., пардон, молодых специалистов нашего поточного выпуска появился у отдела кадров Могилевского лифтостроительного завода, тогда только набиравшего свою крейсерскую скорость: «Здравствуйте, мы к вам по распределению».
Меня определили конструктором в отдел главного механика. Остальных товарищей раскидали по цехам – технологами и мастерами. Работа за «кульманом» в заводоуправлении меня сразу же вдохновила: это тебе не с работягами у станков «вопросы решать».
Правда, тут я малость недооценил ситуацию. Оказывается, инженер-конструктор в течение нескольких минут может легко переквалифицироваться в кого угодно: от стреляющего глазами во все углы снабженца до тяжело дышащего грузчика, который, дабы не оставаться ночевать в командировке, забрасывает в кузов какого-нибудь «газона» ящики с подшипниками или что-то еще.
Отдал пластик – получил запчасти
Кстати, в первой же командировке, которая случилась через несколько месяцев после устройства на работу, я уже имел реальную возможность стать фигурантом малорадостной истории криминального свойства. Меня отправили в Бобруйск на машиностроительный завод за какими-то дефицитными и крайне необходимыми в тот момент запчастями для кран-балки ремонтно-механического цеха. Поездка осуществлялась на автомобиле «ЗиЛ» (естественно, вместе с водителем).
Мой шеф отдела договорился с поставщиком, что в качестве оплаты в этой бартерной сделке с нашей стороны будет фигурировать пластик, использовавшийся для обшивки кабины лифта. Как сейчас помню, что-то около сорока листов: отдал пластик – получил запчасти.
Совершенно не зная всех тонкостей подобных обменно-складских операций, рано утром, в момент загрузки, я стоял неподалеку от машины и безмятежно поглядывал на кружащих в небе ворон. Шофер тем временем забрасывал в кузов пластик. Хотя считать загружаемые листы должен был именно я – ведь в накладной на груз стояла не его, а моя фамилия: все-таки инженер. Я даже не предполагал, что водитель мог быть заинтересован в том, чтобы вместо сорока листов вывезти с завода, к примеру, шестьдесят. А потом их по дороге где-то «потерять».
И уж я никак не думал, что на проходной вдруг кто-то возьмется пластик пересчитывать. Честное слово, в институте нам об этом не говорили.
К счастью, какой-то добрый человек в самый последний момент предупредил меня, что с этим водителем надо ухо держать востро. Так что прихваченный сверх нормы груз я заставил шофера вернуть на склад, и в Бобруйск мы выехали в полном соответствии с указанным в накладной количеством пластика.
Месячный план – за десять дней!
Тем не менее, после такой «подставы» я наотрез отказался ездить в бартерные командировки. Мое пожелание учли, но взамен нагрузили, казалось бы, непомерной чертежной работой, с которой я справлялся одной левой. Хотя иногда приходилось делать расчеты даже в заводской столовой. Однажды в ней стали продавать пиво. Не скажу, что с этого момента производственные показатели завода резко упали, но после того, как профсоюзный рейд отметил на рабочих местах приличное число нетрезвых личностей, пенный напиток убрали. Ведь даже почти не стоящий на ногах токарь или фрезеровщик в критической ситуации тут же ссылался на то, что он пропустил всего лишь пару-тройку бутылочек пива.
И в то же время лифтостроители Могилева практически всегда с честью выходили из сложных положений. Один из моих однокашников, трудившийся в механическом цеху на участке направляющих (это такие штуки, по которым скользит кабина лифта), отметил, что с поставками металла всегда были проблемы. Участок мог находиться в «полудреме» одну неделю, вторую, а потом, когда прибывал металл, за десять дней, работая и днем, и ночью, давал месячный план. Короче, таких, как это говорят в народе, голыми руками не возьмешь.
Кстати, в те годы на весь огромный Советский Союз было всего лишь несколько лифтостроительных заводов. Так что ходоки-снабженцы приезжали к нам со всех концов страны и слезно просили отгрузить им то редуктор, то кабину, то лебедку...
А лично я сегодня попрошу всего лишь, как минимум, с уважением отнестись в воскресенье, 29 сентября, к тем, кто так или иначе был или по сей день остается связан с машиностроительной отраслью экономики. Они этого достойны.
Продолжение следует.
