214 рисовальщиком картины, на удивление все еще не утратившей свой сюжетный орнамент, стал Игорь Щербин.
Тень Джека Лондона
Побывав в гостях у Игоря Щербина, я две недели никак не мог приступить к написанию материала по этому поводу. С одной стороны зайду – вроде что-то не то; с другой – опять какая-то смысловая нестыковка. Вот с третьей попытки начинаю.
Всего лишь двухчасовое общение с этим многое что умеющим делать человеком почему-то породило во мне массу «сложносочиненных» впечатлений: и не в количестве дело, а в их глубине. Съездив к нему в Жуково, это рядом с Могилевом, словно в гостях у Джека Лондона побывал. Хотя Игорь человек совершенно иного творческого дарования, он реставратор, скульптор, резчик, художник. Он изготавливает великолепные рамы для картин, церковную утварь, сувениры из дорогих и ценных пород дерева…
Когда Игорь встретил меня со своей красавицей Лаймой, я почему-то сразу ощутил какой-то особый прилив ранее неведомых эмоций. И неспроста. Оказывается, Лайма – помесь хаски и волка. Ее он приобрел маленьким щенком 4 года назад.
Импульс из прошлого
А вся эта «четвероногая» история началась в 1960-х годах, года Щербины жили на Крайнем Севере, под Магаданом. Улавливаете связь с Джеком Лондоном?
У деда Игоря была тогда совершенно другая собака, рожденная от волка и овчарки, Эра. Очень сложная во всех отношениях порода. Однажды ее отравили. Собака была уже одной ногой на том свете. Но дед умудрился выходить свою помощницу, которая на протяжении всех лет своей жизни оставалась ему верным другом.
Таким же верным товарищем Эра была и маленькому Игорю, который семь лет прожил на Севере. Потом Щербины переехали, как это говорят, на большую землю, позже – в Могилев. Но в сознании нашего героя собака из далекого детства всегда была вроде как неподалеку. А уж когда он увидел объявление о продаже щенка, имеющего примерно такую же родословную, то моментально ее выкупил. Это было нечто похожее на посланный кем-то импульс из прошлого.
Зная о том, что присутствие волчьей крови вроде никоим образом не делает собаку более доброжелательной, я поначалу сторонился Лаймы, но потом хозяин, улыбнувшись, посоветовал не делать этого. И, о чудо, мы с Лаймой на протяжении двух часов стали чуть ли не лучшими друзьями. Более дружелюбной собачки я до этого не встречал. Хотя даже ничем ее не угостил.
Забываю дорассказать вам про Эру, которая так и осталась в тех 1960-х на Севере с дедом Игоря. Собака дожила до глубокой старости, а в конце жизни даже спасла своего хозяина от верной смети. Спасла, извините, собой.
Случилось так, что, отправившись с Эрой на какой-то дальний таежный прииск, дед по дороге сломал ногу. До ближайшего места ночевки и обогрева старику впроголодь в таком состоянии было не добраться. Пришлось убить Эру и ее съесть – другого выхода не было.
Между жизнью и смертью
«У людей Севера несколько другое отношение ко всему этому, – пояснил Игорь, видя, как в этом месте округлились мои глаза. – Там жизнь и смерть находятся между собой на несколько другом расстоянии, чем у нас».
Думаю, Игорь меня простит, что текстовая часть этого репортажа посвящена в основном его четвероногим друзьям. А читатель (глядя на предложенные фотографии) ведь и так поймет, что иной раз окружающие художника предметы и существа играют не меньшую роль в его творческой судьбе, чем все остальное, кажущееся нам таким важным и значимым.
Да и вообще, кто может со стопроцентной уверенностью ткнуть пальцем в то, что на сегодняшний день может считаться для нас, образно выражаясь, священным граалем?
