Если помните, в одной из предыдущих публикаций я обещал вам небольшой рассказ, написанный в конце 1980-х годов за одним из столиков в кафе «Пингвин». Бывает иногда, что творческое вдохновение настигает тебя, казалось бы, не в самом подходящем для этого месте. Никакой связи, даже самой микроскопической, с хорошо известной новеллой Эдгара По «Рукопись, найденная в бутылке» мой текст не имеет. Одним словом – читайте:
Апокалипсис отменяется
Олег никогда серьезно не относился к сновидениям. Да мало ли что привидится человеку в часы переключения сознания на ночной режим.
Вот и сумбурный сон, в котором он увидел себя в каком-то апокалиптическом кошмаре, связанном вроде как с концом света, поначалу не вызвал особых тревог. Ну, разве что, проснувшись, мужчина сразу же рассказал жене о том, как он метался среди разрушающихся и куда-то проваливающихся от мощнейшего землетрясения домов. Самый «рельефный» эпизод его сна – это когда в бездну канула знаменитая девятиэтажка и кафе» Пингвин» с драмтеатром, за ними – живописный отрог площади Орджоникидзе с несколькими троллейбусами и переполненным автобусом-гармошкой, а также газетный киоск, в котором Олег частенько покупал прессу.
Супруги детально разобрали сон на составляющие и пришли к выводу, что ночная фантасмагория навеяна исключительно публикациями в СМИ и телевизионными передачами: все-таки перестройка была уже в самом разгаре. Даже посмеялись потом по этому поводу. И все-таки, чтобы развеять даже легкий сумрак мыслей, Олег предложил жене пойти вечером в ресторан.
– О, это уже какой-то французский вариант, – улыбнулась супруга. – Вдвоем в ресторан! Давненько такого не было.
– Ну а что, – пожал плечами Олег, – чем мы хуже парижан? Дети уже взрослые, мы еще не совсем старые.
Выбрали «Днепр» на Первомайской, где пили и ели, в ценник меню принципиально не заглядывая.
– Почему мы не можем позволить себе подобные праздники почаще? – иронично вопрошала жена, вспоминая о том, что послужило поводом для вечернего развлечения. – А то ведь действительно получается, что гуляем так, будто перед концом света.
– Ну да, – поддержал ее супруг. – Вроде как последний день живем.
А на выходе из ресторана Олегу выбили два передних зуба и поставили фингал под правый глаз. Удары тройки порядком подвыпивших посетителей, которым что-то не понравилось в поведении семейной пары, были совсем не профессиональными. Просто, когда Олег упал после резкого толчка в грудь, ему предательски быстро «насовали» еще и ногами в лицо.
Домой супруги ехали на автобусе-гармошке, все-таки в ресторане они солидно подрастратились и на такси денег уже не хватало.
Проезжая драмтеатр и площадь Орджоникидзе, наши герои с удовлетворением отметили – никакого апокалипсиса не было и в помине. Все на своих местах. Даже киоск по продаже газет и журналов. Ну и слава Богу!
Знак уважения и признательности
Кстати, с момента публикации первого материала о «Пингвине» я на протяжении почти двух недель чуть ли не регулярно стал приходить в сюда (теперь это пиццерия «Доминос») пить кофе: атмосфера прошлого затянула, что ли. Нет, рассказов там больше не писал, но нескольких порадовавших душу людей встретил. Леонида Шульца, к примеру.
Наш знаменитый юморист был в компании с хорошо вам известным певцом Павлом Усовичем, которого коллеги чествовали по случаю 50-летнего юбилея. Поздравив Павла с такой знаковой датой, я не упустил возможности поинтересоваться у Леонида его воспоминаниями о «Пингвине». И в некотором роде попал в точку: Шульц пояснил, что в 1970-1980-х годах частенько выступал там на свадьбах. И не только в качестве тамады, но и как исполнитель популярных шлягеров.
Более того, Леонид Фомич прямо у входа в «Пингвин»-«Доминос» напел фрагмент кемфертовской песни «Strangers in the night», которая в свое время являлась чуть ли не визитной карточкой Фрэнка Синатры. Правда, Шульц пел на русском. Но это было даже еще более круто, чем на английском.
(Между прочим, за вечер наш тамада тогда получал 100-150 советских рублей. Если вместе с ним был еще и музыкант, то сумма увеличивалась в два с половиной-три раза).
Войдя в раж после вокала Шульца, я тут же включил на своем смартфоне старинный хит Жана Татляна, под который мы с Леонидом, не сговариваясь, станцевали нечто совершенно не поддающееся хореографической классификации: все-таки полноценно реконструировать давно всеми забытый танец, «когда под буги-вуги стиляги гнуться в дуги», нам было непросто. Шульц, откидывая туловище назад, помогал себе тростью, а я, также пытаясь прогнуться до самой земли, пару раз чуть было не выпустил из рук телефон.
Думаю, этот экспромтный «dance» вполне можно считать своеобразным знаком уважения всех могилевских «семидесятников» (и не только) к прекрасному заведению нашей молодости, когда-то именовавшемуся «Пингвин».
Продолжение следует.
