«Все, что можно отнять, отняли»
Сима Львовна (Лейбовна) Раевская (в девичестве Тростяницкая) родилась в 1924 году на узловой станции Вапнярка Винницкой области Украины.
У бабушки и дедушки до Октябрьской революции был маленький пивной заводик. В годы гражданской войны его разрушили.
– Так мамина семья осталась совершенно без средств: все, что можно отнять, отняли. Бабушка выращивала подсолнухи и продавала семечки – на это и жили, – рассказывала про своих родных Сима Львовна в 2000-х, когда собирался материал для книги «История могилевского еврейства. Документы и люди» (составители Александр Литин и Ида Шендерович). – Очень бедно жили: я носила бабушке подсолнухи, воровала ягоды. На субботу бабушка собирала на кусочек мяса.
«Приходил к нам заниматься и балетмейстер Мариинского театра»
В Украине начался голод.
– Чтобы не умереть, я, брат и мама уехали в Ленинград, где жили тети Рая и Галя. У маминых сестер была маленькая комната, туда же вселились и мы втроем. Тети плакали, когда встречали нас на вокзале: «Что вы сюда приехали? У нас карточная система! У нас тесно! Почему не написали?». Конечно, жить так было невозможно, – вспоминала про свое детство Сима Львовна.
Одна из ее ленинградских теть была партийным работником на фабрике им. Урицкого. Она с большим трудом устроила приехавших детей в еврейский детский дом.
– У меня сохранились об этом времени самые теплые воспоминания. Это было в 1931 году. Там работали люди, которые заложили в нас знания, умения и воспитание на всю оставшуюся жизнь. Кроме того, мы получали продовольственную и материальную помощь от еврейского американского общества. Последствием этого были большие неприятности у директора нашего детдома. Это был прекрасный человек, великолепный музыкант, который обратил на меня внимание и взялся за мое воспитание в творческом и музыкальном плане. Он обучал меня нотам, занимался пением. Приходил к нам заниматься и балетмейстер Мариинского театра. В хореографии я тоже делала большие успехи, – рассказывала Сима Львовна.
Ее мама устроилась на стройку, работала в военном госпитале сиделкой. В детдом к детям приезжала каждое воскресенье.
– Она очень скучала. А мы ее, как могли, подкармливали. На кухне я просила работу, чтобы они за это дали мне еду для мамы. Я мыла полы, посуду, – вспоминала будущая танцовщица.
В детдоме она занималась спортом: коньками, лыжами, велосипедом. Каждое воскресенье детей возили в оперу, что очень нравилось маленькой Симе. Но в 1937 году директора детского дома арестовали. Через несколько месяцев освободили, но он вскоре умер. А девятилетнюю Симу отправили учиться в хореографическое училище на отделение народного танца и оперетты.
«Откидывались борты грузовика, и сцена была готова к представлению»
Диплом она получила перед самой войной.
– И мы всем народным отделением решили пойти на фронт. Лет нам, правда, не хватало, поэтому пришлось подделать документы. В военкомате нас распределили по агитбригадам, которые как раз в это время формировались – было это 24 июня 1941 года. Нас определили на казарменное положение, обучали стрельбе, ползать по-пластунски, делать перевязки. Но людей не хватало, и нас быстро переправили на фронт. Обычно наша агитбригада ехала в какую-нибудь воинскую часть, наш начальник докладывал о прибытии, откидывались борты грузовика, и сцена была готова к представлению. Так мы выступали иногда практически на линии фронта, – вспоминала Сима Львовна.
По ее словам, приходилось не только выступать. Вытаскивали с поля боя убитых и раненых, делали перевязки. В декабре 1941 года снаряд взорвался рядом со сценой: несколько человек погибли, а ее взрывной волной отбросило на несколько метров в снег. Ранение было очень тяжелым. К счастью, мороз не дал развиться сильному кровотечению. Ее переправили в госпиталь под Ленинград. Раны заживали очень медленно, к работе на передовой ей не разрешали вернуться врачи. И предложили остаться в госпитале. Она была машинисткой, санитаркой, инструктором лечебной физкультуры, закончила курсы хирургических медсестер и работала в перевязочной.
В агитбригаду вернулась только в конце 1942 года. Там она познакомилась с будущем мужем Андреем Петровичем Раевским, который окончил студию МХАТ, работал в театре в Москве. Когда началась война, вошел в состав агитбригады.
– Это были очень тяжелые времена: приходилось жить и выступать в совершенно невыносимых условиях. В это же время у меня родился сын, который умер от голода в первые месяцы жизни. Мой единственный сын... – рассказывала Сима Львовна.
«Муж сказал, что надо помочь друзьям»
После демобилизации она с супругом вернулась в Ленинград, где хотела жить и работать. Их дом попал под бомбежку, уцелевшего жилья на всех не хватало. Несмотря на то, что был приказ брать всех фронтовиков на ту работу, с которой они были призваны в армию, а Сима Львовна после окончания училища была распределена в театр оперетты, свободных рабочих мест не было. Во время войны они пересекались с Рокоссовским, который пообещал посодействовать и свое слово сдержал. Симе Львовне предложили работу в театре оперетты, а мужу – в областном драмтеатре.
Семья только начала обживаться на новом месте, пришло письмо от коллеги по агитбригаде Матюшевского, который в это время работал в Пинском обкоме партии (тогда Пинск был областным городом). Он предлагал работу в Пинском театре и просил помочь поднять самодеятельность и культуру в городе.
И Раевские приняли предложение. Но ситуация стала очень быстро меняться: Пинск перестал быть областным городом, а Матюшевского перевели в Могилев, куда переехала труппа театра из Пинска.
– Мы, конечно, были поставлены в очень непростое положение: только-только обустроились, начали работать, получили жилье, мама вернулась из эвакуации, мы поставили ее на очередь на жилплощадь. И нам предложили ехать в какой-то провинциальный город Могилев. Но муж сказал, что надо помочь друзьям, – вспоминала Сима Львовна.
Они все бросили в Ленинграде и поехали. На принятие такого решения не последнюю роль сыграло то, что по приглашению Матюшевского в Могилев переехал режиссер Василий Шутов, с которым они были хорошо знакомы по агитбригаде.
«Месяцами не получали зарплату»
Раевские приехали в Могилев 5 октября 1955 года. Семье выделили комнату площадью 14 кв. м. Супруг Симы Львовны работал в театре актером и режиссером, а она занималась хореографией и ставила музыкальные спектакли.
– Жить было очень тяжело – месяцами не получали зарплату. Тем не менее, отдавались работе полностью, еще помогали создавать в городе самодеятельность. Так, управление культуры направило меня на работу в пединститут для организации там танцевального коллектива. Это позволяло получать хоть какие-то деньги, чтобы хоть немного прокормиться, – рассказывала про первые годы жизни в Могилеве Сима Львовна.
В 1958 году в городе открыли клуб швейников и ее пригласили на должность художественного руководителя. В 1961 году директор культпросветучилища Михаил Усиков пригласил ее в качестве педагога танцевального отделения. Несмотря на то, что документов, подтверждающих ее образование, не сохранилось, потерялись во время войны, на работу ее приняли.
«Мне кричали: "Вы – коммунист! Как вы можете?.."»
В училище она проработала почти 20 лет.
В начале 1980-х брат Симы Львовны, который в это время жил в Москве, решил уехать в Израиль.
– Мы с мамой дали ему согласие, что вызвало целую бурю, – рассказывала она. – Мне кричали: «Вы – коммунист! Как вы можете?..» Трудно представить, что мы пережили. Конечно, сообщили и на работу. Тогда все закончилось довольно спокойно. Через некоторое время меня снова вызвал директор и сообщил, что он вынужден меня отправить на пенсию еще до достижения мной пенсионного возраста. Надо отдать ему должное, он сделал все, чтобы пенсию я получала максимальную. Для этого последние полгода работала с двойной нагрузкой – дневала и ночевала в училище. Когда надо было уходить, для меня это было очень тяжелым переживанием. Но я всегда была благодарна судьбе, что работала в таком прекрасном коллективе.
