О том, чем была наполнена уличная жизнь Могилева, рассказал писатель и режиссер Владимир Козлов.
Родился в 1972 году в Могилеве. Здесь окончил среднюю школу, поступил в Могилевский машиностроительный институт, откуда ушел после третьего курса. Несколько лет жил в Минске, окончил Минский лингвистический университет по специальности «английский язык». С 2000 года живет в Москве.
Могилев 1980-х: «сборы», «основа» и «махач»
– Главное отличие ситуации в Могилеве конца 1980-х в том, что в Казани, судя по книге Роберта Гараева «Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970-2010-х», была жесткая иерархия и организация молодежных банд. Видимо, поэтому и говорят про «казанский феномен», а во всем остальном Советском Союзе были просто враждующие между собой районы. В Могилеве организации и иерархии не было, и враждебные друг другу районы нельзя назвать группировками. Были «сборы», когда группа пацанов из одного района ехала «махаться» с пацанами из другого.
В каждом районе были условные «основы» – как правило, пацаны постарше, были младшие – начиная лет с 14-ти. Над ними могли поиздеваться, но не слишком жестко: иначе на следующий сбор они не придут. Никто никого обычно не заставлял «идти за район». Большинство пацанов и не ходили. Иерархия существовала в более закрытых структурах. У меня был в то время знакомый из спецучилища – по сути, тюрьмы для несовершеннолетних преступников. Он рассказывал, что там все делились на три «касты»: «основных», «середняков» и «босяков». «Босяки» – самый низкий уровень, «основные» – самый высокий. Если ты был «босяком», ты не имел права ударить «середняка» и тем более «основного» и мог только «отмахиваться», если он бил тебя.
«Рабочий», «пионеры» и «ветра»
– В Могилеве не было организованных группировок с постоянным составом. Просто собравшиеся вместе в какой-то конкретный день гопники из одного района ездили драться с гопниками из другого района. То есть, никто не говорил, например, что вот мы – группировка «Рабочий поселок». Самоидентификация – «пацаны с Рабочего поселка», в контексте драк между районами – «Рабочий». Пацаны с Рабочего враждовали, например, с «пионерами» – пацанами из центра, где находилась улица Пионерская (но не только она), «ветрами» – пацанами из района, который неформально называли «Семь ветров», «Шмидта» – пацанами, жившими в районе проспекта Шмидта, «Менжинкой» – жителями улицы Менжинского и окрестностей.
О численности говорить можно очень условно: сколько пришло на «сбор», такая и численность на сегодня. В драках, как правило, участвовали человек по 20-30 на каждой стороне. Сказать, что, например, пацаны из какого-то района были более «отмороженными», чем из других, нельзя. «Отмороженность» проявлялась в конкретных ситуациях. Вот залезли, например, пацаны с какого-то района на заводской склад, нашли там металлические шары. Взяли их на ближайший «сбор» и закидали противников.
«Прозвище должно быть коротким»
– Прозвище пацан часто получал, скорее, случайно, чем по какому-то принципу. Общий принцип, наверное, был только в том, что прозвище должно быть коротким – один-два слога, не больше. Пацаны, дававшие прозвища, особым интеллектом не отличались, и истории, стоящие за ними, кажутся сегодня странными. У меня в повести «Гопники» есть герой по кличке Вэк. Это – реальная кличка, но не одного из пацанов с Рабочего, а пацана из другого района, с которым я пересекся один раз. Мне рассказали такую историю его клички. Он однажды попал в Минск на матч футбольного «Динамо», вратарем которого тогда был человек с редкой фамилией Жекю. Пацан этот фамилию вратаря исказил и произнес как «Ваку», и его за это стали самого звать «Ваку», а потом кличку сократили, и получился «Вэк». Но, как правило, особой креативности тут не было. Часто в кличку трансформировалась фамилия: Барановский – Бэра, Бокатович – Бач, и так далее. Изредка кличка отражала физические кондиции: крупного, крепкого пацана могли называть «Бизон» или «Слон». Но и здесь случались приколы. Я знал пацана по кличке «Бык», которого прозвали так не за то, что он был «здоровым», а всего лишь за то, что жил в поселке при подсобном хозяйстве – где выращивали быков и коров.
«У милиции не было ресурсов»
– К концу 80-х создавалось впечатление, что в Могилеве милиция ничего не контролирует. У нее просто не было ресурсов. На весь Рабочий поселок был один участковый милиционер, который обычно сидел в «опорном пункте», и только изредка к нему приезжало подкрепление на милицейской машине, и они проезжали по району, бОльшую часть которого составлял частный сектор, и там даже уличного освещения толком не было. Была еще «Добровольная народная дружина»: предполагалось, что рабочие местных заводов будут такими вот добровольными помощниками милиции, но они в основном тоже сидели в опорном и пьянствовали. Драки между районами проходили в центре – возле клуба стройтреста на нынешней площади Славы (в 80-е – Советская площадь). В центре у милиции было, конечно, побольше ресурсов, но и там милиционеры не могли ничего сделать, например, когда дрались пятьдесят человек. К тому же, к приезду милиции драка часто уже заканчивалась.
В книге Гараева «Слово пацана» я читал гипотезу, что молодежные группировки Казани контролировались советским КГБ. Меня это не удивило: такой уровень организации ни самим пацанам, ни даже людям постарше из криминальной среды был не по силам. Возможно, это был такой эксперимент «в отдельно взятом регионе», который потом могли бы попробовать перенести и на другие части страны. Если бы получилось.
В любом случае, с конца 80-х – начала 90-х все в бывшем СССР стало развиваться так быстро, что никто ничего не смог уже предсказать и, тем более, взять под контроль.
«Криминальные понятия» и субкультуры
– Конец восьмидесятых – это время, когда у многих людей в Советском Союзе, тем более, молодых, была настоящая каша в головах. Безумный микс из криминальных понятий и обрывков информации, полученной из перестроечных СМИ. Я задумывался, например, почему уголовные понятия не проникли так уж серьезно в пацанскую среду, например, Рабочего поселка. Возможно, потому, что настоящих «блатных» в этой среде было не так уж много – в пропорции к общему населению. Там доминировали «приблатненные пролетарии», которые либо вообще никогда не сидели, либо отсидели «по малолетке» и «понятий» толком не знали, работали на заводах, пьянствовали и били своих жен. Носителями блатной идеологии они быть не могли.
Музыку пацаны слушали достаточно разную. Далеко не только «Modern Talking» и «Ласковый май». Были среди пацанов на Рабочем и «металлисты», они даже отращивали волосы – не до плеч, конечно, и только сзади – чтобы падали на воротник. Еще знаком отличия гопников-металлистов был дерматиновый браслет с металлическими заклепками.
На Рабочем поселке неформалов – например, панков, хиппи или «металлистов» с длинными волосами и в соответствующем «прикиде» – в конце 80-х не было. Это было реально опасно. В других районах неформалы были, я видел их на рок-концертах. Как они «выживали» – не знаю. Думаю, в центре было не так жестко, как на Рабочем.
«Нейтральные территории» в Могилеве
– По-настоящему нейтральных территорий не было. Центр условно контролировался «пионерами», которых я уже упомянул. Спросить «с какого района?» могли везде, и никого не волновало, ходишь ты на «сборы» за свой район или нет. Как правило, цель такого наезда была не в том, чтобы подраться, а чтобы стрясти с тебя денег. Можно было пытаться выкрутиться, назвать какой-то другой район, который мог оказаться не враждебным пацанам, которые тебя «стопнули». Тогда следующим вопросом было: «А кого ты там знаешь?». Здесь пытались выкручиваться, называя нейтральные клички, которые могли быть в любом районе – типа, «Кузя», «Слон» и так далее. Но помогало это в редких случаях. Как правило, ты лишался своих денег. В худшем случае еще и «получал по ушам».
Конец эпохи «противостояния районов»
– Примерно с начала 90-х драки между районами начали уходить в прошлое. Последний раз я видел «сбор» на Рабочем поселке году в 1991-м. Пацанам стало уже не интересно, появились возможности заниматься чем-то другим: торговлей на рынке, рэкетом и так далее. А кто-то из бывших «основных» пацанов создал настоящие банды. Одна такая банда, состоящая из пацанов с Рабочего поселка, занималась угонами автомобилей в Польше. По слухам, они однажды угнали машину советника тогдашнего президента Леха Валенсы, и местная полиция разгромила банду и задержала ее участников. Сроки свои они отсиживали уже в Беларуси.
