Творческий тандем
Единственным режиссером, с которым я сотрудничал постоянно, был Александр Дольников, пришедший на должность главного режиссера и ушедший из театра одновременно со мной (автор мемуаров продолжает рассказ о своей работе в 1980-х годах в Могилевском драматическом театре – ред.). Наш творческий тандем был плодотворен и просуществовал три сезона. До этого Саша, с которым у меня сложились приятельские отношения, после окончания театрального института с «красным» дипломом поработал очередным режиссером в Брестском драмтеатре и прибыл в Могилев по направлению Министерства культуры. Среди актеров ходили слухи, что у Дольникова были какие-то высокие покровители в Минске.
Труппа приняла нового главрежа неоднозначно. Недоброжелатели ставили ему в вину большее внимание к собственным постановкам, чем к актерскому цеху. Особенно были недовольны артисты старшего поколения, воспитанные на традициях Станиславского. Они требовали более глубокой проработки образов, а Дольников чаще всего предлагал им самим найти изюминку роли. Не берусь судить, хорошо это или плохо – одни спектакли получались лучше, другие хуже, все зависело не столько от режиссера, сколько от актеров.
Вообще-то завоевать доверие труппы в Могилевском театре тогда было задачей почти нереальной, так как еще свежи были в памяти актеров и зрителей главрежи, буквально всколыхнувшие театральную жизнь города. В 70-е годы это был Юрий Мироненко, спектакли которого я еще застал. Между прочим, он тоже ушел из жизни в молодом возрасте при каких-то загадочных обстоятельствах, о чем долгие годы шептались в кулуарах театра.
Легендарный Маслюк
А в начале 80-х эту должность занял легендарный Валерий Маслюк, постановки которого вызывали небывалый ажиотаж. Особенно громкий успех имел спектакль «Тутэйшие», считавшийся тогда весьма смелым с идеологической точки зрения. О нем восторженно отзывались и в музучилище, где я тогда работал, однако так и не удосужился его посмотреть, отчасти из-за того, что спектакль шел на белорусском языке, который для меня был тогда не очень понятен и малопривлекателен, о чем до сих пор сожалею.
После этой постановки Маслюк переехал в Минск, затем работал в Витебском театре имени Якуба Коласа и все по той же роковой театральной традиции неожиданно скончался в возрасте 48 лет.
Актеры Могилевского театра очень любили этого талантливого режиссера и не без оснований считали его незаменимым. Поэтому появление любой другой личности, не дотягивающей до уровня Маслюка, не могло быть с радостью воспринято труппой. До этого уже два режиссера не удержались на должности главного больше одного сезона: после Мироненко это был Е.Вялков, а после Маслюка – О.Соловьев. Их «съела» труппа, избалованная креативными руководителями. Так что, три года работы Дольникова с этим коллективом, в определенном смысле можно считать успехом.
«Ни одну юбилейную дату, связанную с Днем Победы, я не обошел своим вниманием».
Впрочем, все эти обстоятельства для меня тогда не имели значения, да я ими особенно и не интересовался. Меня полностью устраивало то, что Саша Дольников давал зеленый свет всем моим композиторским идеям. Мне нравилось, что пьесы, которые он брал к постановке, требовали разных по жанру и стилистике музыкальных решений. И в этом разнообразии я буквально купался.
Первым нашим совместным спектаклем был «Седой аист», ставший четверным дебютом. Это была первая, увидевшая свет пьеса начинающего гомельского драматурга Василя Ткачева, и также впервые в Могилевском театре заявили о себе режиссер Александр Дольников, актер Григорий Белоцерковский, которого Саша привез из Бреста, ну и композитор Владимир Браиловский. Спектакль отнюдь не изобиловал интригами, действие развивалось очень медленно: в разрушенную войной белорусскую деревню возвращаются оставшиеся в живых крестьяне. Ну а моей музыкальной задачей было передать психологическое состояние потерявших кров людей, по возможности прибавив динамики театральному действу.
Само собой разумеется, что в партитуре я использовал звучание народных инструментов: цимбал, жалейки и баяна, а также колокольчиков, когда сошедшей с ума женщине мерещатся ее погибшие дети. В кульминационных моментах звучал также симфонический оркестр с хоровым вокализом.
Премьера спектакля состоялась весной 85-го года, и естественно, была посвящена 40-летию Победы. Между прочим, ровно за 10 лет до этого в Киргизии я уже откликнулся на аналогичную юбилейную дату вокально-симфонической поэмой «Двадцать восемь». Тогда мне даже удалось стать лауреатом республиканского конкурса, а вот в Могилеве мой труд остался незамеченным, хотя недоброжелатели нового главрежа утверждали, что если бы не музыка, спектакль вообще бы не получился. Я об этом судить не мог, а как композитор был доволен своей работой, тем более что военная тематика меня всегда вдохновляла. Между прочим, именно тогда в процессе репетиций я открыл для себя музыкальный дар Саши Ташкинова и заставил его сыграть на баяне лейтмотив спектакля, с чем он достойно справился, хотя до того никогда не держал в руках этого инструмента.
Через 30 лет на основе музыки к этой постановке я написал симфоническую сюиту «Седой аист», которую впервые исполнили оркестр и хор Могилевской городской капеллы. Концерт был приурочен к 70-летию Победы. Так что, ни одну юбилейную дату, связанную с этим историческим событием, я не обошел своим композиторским вниманием.
Продолжение следует.
