И даже «бюрократическая комедия»…
Запомнился мне выпускник Минского театрального института Андрей Гузий, ставивший у нас свою дипломную работу - пьесу белорусского автора Н.Матуковского с необычным названием «Мудромер» (автор мемуаров продолжает рассказ о своей работе в Могилевском драматическом театре – ред.). По жанру спектакль можно было определить как «бюрократическая комедия», и молодой постановщик старался максимально раскрыть его фантасмагорический подтекст. Андрей был неиссякаем на разные выдумки, работал с актерами весело и интересно. И это веселье передалось мне, как автору музыки, в которой я использовал разные шуточные приемы – от звука пишущей машинки до гудков автомобилей и свистков милиционеров.
Гузий впоследствии нередко приглашали в Могилевский театр на разные постановки, был он пару лет и главным режиссером. Через 25 лет поработал с ним и я, как ни странно, в качестве автора пьесы, где его неиссякаемое чувство юмора как нельзя оказалось кстати.
Постановка, побившая все рекорды
Не могу не упомянуть и о своей работе с Венедиктом (на самом деле Веней) Расстриженковым хотя бы потому, что наша с ним постановка побила все рекорды долголетия в Могилевском драмтеатре. Это была сказка «Волшебник Изумрудного города», продержавшаяся в репертуаре более 25 лет, и недавно списанная лишь в связи с износом костюмов и декораций. Но для меня самым важным стало то, что музыка из этого спектакля, написанная в стиле «кантри», надолго пережила постановку и продолжает звучать в разных аранжировках до сих пор.
Кстати, я всегда удивлялся тому, что во всех русскоязычных изданиях, в том числе на нашей афише, авторство этой популярной сказки приписывается советскому писателю Александру Волкову, хотя на самом деле ее сочинил американец Лаймэн Фрэнк Баум. Причем сам Волков постоянно подчеркивал, что его «Волшебник» не более чем адаптированный перевод Баума. Рискну предположить, что в те годы, когда эта сказка стала известна в СССР, советские идеологи цеплялись за любую возможность продемонстрировать достижения страны Советов во всех областях, в том числе, в искусстве. Ну а потом никто просто не захотел ввязываться в сложные тяжбы по авторским правам. Впрочем, сочиняя музыку к какому-нибудь спектаклю, авторство пьесы и история ее создания для меня никогда не имели значения.
Выходная ария Железного Дровосека и всех остальных
Расстриженков, тогда только окончивший театральный институт, был старше своих однокурсников и обладал какой-то режиссерской мудростью. Он тихо ходил по театру, был немногословен, никогда не повышал голоса, но главное – точно знал, чего хочет, а актеры всегда понимали «что играть». Мне Веня во всем доверял, сразу согласившись, что пьеса будет поставлена в жанре детского мюзикла.
Все главные герои: Железный Дровосек, Трусливый Лев, Соломенный Страшила и Элли имели собственные «выходные арии». Причем, я сразу обратил внимание на двух молодых артистов, обладающих несомненным музыкальным даром: Галю Лобанок, для которой роль Элли была дебютной в театре, и Сашу Ташкинова, исполнявшего роль Страшилы. Не знаю почему, но песенка Страшилы получилась у меня в еврейском духе и имела у публики особый успех, а Саша, считал эту роль одной из своих лучших актерских работ. Для меня встреча с ним стала большой удачей – в дальнейшем я старался именно ему поручать основные мужские вокальные номера. Тем с большей печалью я воспринял весть о его безвременной кончине в 2007 году (тогда я в театре уже не работал).
Между прочим, после ухода Ташкинова роль Страшилы стал исполнять тоже музыкально одаренный актер Василий Галец, и с не меньшим успехом.
Ну, а Веня Расстриженков впоследствии проявил свой талант не только как режиссер, но и как актер, снявшись в нескольких популярных российских телесериалах. А наши с ним пути разошлись – я остался в Могилеве, а он нашел себя в Московской артистической тусовке, изредка навещая родные края.
Продолжение следует.
