«А не махнуть ли в стройотряд?»
Не для всех студентов лето – это пляж и отдых без конца и края. Отнюдь. Многие «студиодисы» во все времена использовали паузу в учебе для того, чтобы махнуть в стройотряд. Период деятельного в нем участия, как известно, даже окрестили третьим трудовым семестром.
Сегодня хотелось бы вспомнить о стройотрядовцах 1970-х годов. Может быть, нынешним студенческим бойцам трудового фронта наш небольшой экскурс в прошлое будет в чем-то интересен, а то и полезен. Такие случаи бывают.
Уж не знаю, какие интересы преследуют нынешние стройотрядовцы, но в годы моей молодости студенты на несколько летних месяцев отдавали себя производственному труду в качестве, что греха таить, самых малоквалифицированных работяг по трем основным причинам: из любопытства, за компанию, подзаработать денег.
От рассвета до заката
Итак, я осторожно, образно выражаясь, прихватываю за рубашку своего старого товарища Витю Гришечко, выпускника могилевской «машинки» 1976 года, который как раз-таки повстречался на пути: «Привет, дорогой! Не вспомнишь ли про свою стройотрядовскую молодость? Для общественной, так сказать, пользы».
«В стройотряд, – начинает свой рассказ Виктор, – я поехал сразу же после первого курса, в 1972 году. Из любопытства, которое было сопряжено с юношескими романтическими чувствами. Отряд был сформирован из двух групп специальности «Электропривод»: ЭП-711 и ЭП-712. Мы вкалывали под Климовичами на строительстве очистных сооружений. После второго курса, годом позже, работали в каком-то колхозе возле Тетеринского водохранилища.
Ни в первый, ни во второй раз особых денег не заработали. Во всяком случае никаких воспоминаний о них память не сохранила. Если бы заработали по-крупному, то помнил бы.
Зато после третьего курса, в 1974 году, наш стройотряд в составе целого поезда из Белоруссии трудился под российским Томском. Это Сибирь. Вот там все было по серьезному. И работа, и зарплата.
Мы прокладывали в тайге узкокалейку. Комары в тех краях – «термоядерные»! Мы первое время, как приехали, не знали куда деться. Спасала только какая-то специальная жидкость, типа нашей «деты», одной процедуры намазывания хватало примерно на половину дня. Работа была не шутейная: целый день, без выходных».
А потом загорелась тайга…
«Помню, – продолжает Виктор Гришечко, – кедровые шишки варили в котле с какими-то растениями типа лопухов. Надо же было вначале смолу смыть и только потом достать орехи, которые мы (каждый по мешку) даже домой привезли. Друзей в Могилеве угощал, сам ел. С пивом они сочетались не особо.
Потом, помнится, тайга загорелась, и нас вместе с подрывником отправили на взрывные работы: так сказать, создавать встречный огонь. А после просеку прокладывали и рыли ров, чтобы огонь локализовать и не дать ему распространиться по тайге.
Возвращаясь домой, с удивлением рассматривали девушек на улицах – за два месяца таежной жизни забыли, как они выглядят. Когда после узкокалейки я увидел обыкновенный железнодорожный путь, то показалось, что это какая-то супердорога для великанов».
Виктор по сей день с необыкновенно яркими эпитетами, эмоционально рассказывает о своих стройотрядовских деяниях молодости. Слушая его, становится ясно – человек вспоминает действительно нечто очень для него значимое, важное, дорогое. Как же не проявить к этому должного внимания.
