Ворона из далекого детства
Где-то в глубине души у меня постоянно теплилась надежда на то, что ворона из моего далекого и уже полузабытого детства проявит себя. В чем это выразится – я не знал, но что такая попытка будет – не сомневался.
Поясню: где-то году в 1963, в возрасте 8 лет ваш покорный слуга был как-то необыкновенно огорчен своим болезненно-простудным состоянием, на неделю отлучившим меня от дворового футбола. Все пацаны мяч гоняют во дворе, а я, кашляя и чихая, с завистью наблюдаю за ними из окна квартиры.
В какой-то момент на наш балкон на третьем этаже спикировала ну очень колоритная такая ворона, с которой я, помнится, вступил в своеобразный немой диалог, через 50 лет описанный в пьесе «Черная волшебница». Вот только вместо меня в произведении выступает примерно такого же возраста мальчик-инвалид по имени Андрей, практически навсегда лишенный возможности играть во дворе со своими сверстниками, но обладающий волшебными способностями (о которых он сам не догадывается): нарисованные им на листке бумаги сюжеты могут претворяться в реальную жизнь.
У людей иногда такое происходит
Вот небольшой отрывок из этой пьесы:
«Ворона: Так ты, я вижу, и в самом деле не врубаешься в ситуацию.
Андрей: Во что я должен врубаться? Не пойму.
Ворона: Ну, ты даешь! Ведь твои рисунки имеют волшебную силу. Мы, вороны, об этом уже давно знаем. Мне казалось, ты тоже в «теме». Вон, видишь, картинка с футболистами. Ты нарисовал проигравших футболистов, и они сегодня действительно проиграли. Я за игрой вон с той крыши наблюдала. Делать было нечего… Я-то вообще Лигу чемпионов больше люблю. «Барселона», «Арсенал», «Бавария»… Кстати, эти пацаны, твои друзья, которые сегодня проиграли, в конце игры чуть было меня мячом не пришибли. Ещё сейчас на спине перья дыбом стоят.
Андрей: Ну да, топорщатся немножко.
Ворона: Так ведь это ты команду своим рисунком приговорил, понял?
Андрей: Вообще-то я не хотел. Просто, когда рисовал, всё время думал о ребятах. Настроение было неважное, я перед этим немножко расстроился – поэтому футболисты получились грустные.
Ворона: Если бы ты их веселыми нарисовал, они бы обязательно победили. Если хочешь, давай прямо сейчас поэкспериментируем. Ты рисуешь меня с носом-огурцом, таким же классным, как у твоих рисованных человечков, и потом посмотришь, что будет. Только побыстрее, а то мне еще массу дел предстоит переделать.
Ворона начинает выбирать место, поворачиваясь к Андрею в фас, профиль... Андрей моментально делает рисунок и показывает его Вороне. Та – в полном восторге.
Внимательно глядя на Ворону, Андрей действительно замечает, как её клюв постепенно превращается в нос-огурец. Весь процесс занял каких-то три-четыре секунды.
Андрей: Но как всё это объяснить?
Ворона: Я и сама точно не знаю. Но наши говорят, у вас, у людей, иногда такое происходит. При большом желании, когда человеку что-то очень сильно хочется, он способен на многое…»
Разве птицы не плачут?
Короче, через некоторое время, 2015 году, по мотивам этой пьесы Бобруйским театром драмы и комедии им В.И. Дунина-Марцинкевича был поставлен спектакль «Черная волшебница».
Естественно, я был доволен результатом своего творческого труда. Тем более, что премьера спектакля прошла в рамках Республиканского фестиваля национальной драматургии.
К слову, очень хотел сыграть Ворону известный актер Могилевского драмтеатра Александр Пьянзин (он скончался в 2018 году, Rest In Peace), но сотрудничества с нашим театром как-то не сложилось.
Прочитав пьесу, Александр еще долгое время при встрече со мной то и дело демонстрировал придуманные им мизансцены, очень смешно изображая пернатую волшебницу. Думаю, Ворону он бы сыграл ничуть не хуже, чем роль Оружейника в российском сериале «Обратная сторона Луны» Александра Котта, снимавшегося примерно в то же самое время.
Даже уезжая (вынужденно) навсегда в Челябинск после почти 30 лет необыкновенно плодотворной в творческом отношении службы в могилевском драмтеатре, прощаясь, Саша что-то уж очень комичное прокаркал мне голосом «черной волшебницы». Выглядело это очень смешно. Но в глазах актера нельзя было не увидеть навернувшихся слез, хотя вы же знаете – в отличие от людей, птицы не плачут. Но вы твердо в этом уверены?
Здравствуй, желторотый!
Скрывать не буду, после написания пьесы меня волновала, если так можно выразиться, судьба той самой вороны из далекого 1963 года, в чей литературный образ я даже привнес черты своей мамы, которой не стало несколько лет назад.
Больше никаких взаимоотношений с пернатыми класса вороновых у меня не было. Но вот пару дней назад встречаюсь я, не удивляйтесь, с вороненком. Желторотый, похоже, вылетел из гнезда на тренировку и поджидал меня прямо на лавочке возле подъезда.
Я поначалу опешил, моментально вспомнив сказочную историю из пьесы. И тут же сразу пришла мысль, что это и есть «привет» от моей главной литературной героини. Наверное, птенец мог быть ее правнуком (или правнучкой).
Диалог с вороненком вышел не ахти какой содержательный, но когда я задал ему один пикантный вопрос, ответ был получен вполне внятный.
«Эх, вы, людишки!»
Нашему общению способствовал порядком подзаросший травой двор. Для вороньих тренировок очень подходящее место, птенца обнаружить там просто невозможно. Но мой почему-то вскарабкался на лавочку, наверное, чтобы я его побыстрее увидел.
К слову, двор уже давно надо было покосить; жильцов он не радовал. Время шло, но с благоустройством территории не спешили.
Когда же на следующий после этой встречи день невесть откуда появившаяся бригада газонокосильщиков вдруг принялась за свою работу, я понял: все это как бы кто-то заранее срежиссировал.
Ведь если бы площадку перед домом выкосили днем ранее, мне было бы не суждено встретиться с вороненком, который, к слову, благополучно вернулся к своим пернатым родственникам, внимательно наблюдавшим за нами все это время.
Наблюдавшим и, думаю, посмеивающимся: «Эх, вы, людишки! Полагаете, вам уже все известно и подвластно? Как бы не так!»
