Когда урок разгромлен в пух и прах
(События 1980-х годов)
Если же говорить о том, почему я в свое время не пришелся ко двору преподавателям теоретического отделения музучилища, то, думаю, что это объяснялось не столько неприятием моей методики, сколько боязнью конкуренции по частным урокам. Мои коллеги не без оснований полагали, что выпускник Московской консерватории может нарушить уже сложившийся репетиторский рынок, в котором каждый имел свою нишу.
И хотя ко мне действительно иногда поступали такие предложения, их опасения были напрасны – я тогда не стремился занять чье-то место под этим солнцем, так как у меня были совершенно другие жизненные и творческие интересы. Я лишь был неприятно удивлен способами моего отстранения от этой «кормушки», о которых догадывался, но доподлинно узнал лишь через некоторое время.
Как-то, уже после моего ухода из училища, заглянув в учительскую, я случайно обнаружил так называемый «журнал взаимопосещений» – документ, который, среди прочих бессмысленных формальностей, до сих пор требуют вести во многих учебных заведениях бывшего СССР. К своему удивлению я там обнаружил запись о посещении моего занятия. И еще больше удивился, когда прочел этот отзыв – урок был разгромлен в пух и прах.
Главных недостатков было два: несоответствие занятия учебному плану и слишком длинные отступления на посторонние темы. То есть, именно то, что я ставил себе в заслугу. Тогда я вспомнил, что как-то на мое групповое занятие по гармонии пришли две симпатичные дамы с теоретического отделения и после урока искренне благодарили за доставленное удовольствие, рассыпаясь во всяческих комплиментах. О том, что это было официальное «взаимопосещение», я даже не догадывался. Предполагаю, что таким, не очень корректным способом руководство училища страховалось от неприятностей, так как мы к тому времени начали ходатайствовать о выезде в Израиль. Впрочем, забегая вперед, замечу, что эти перестраховки были излишни.
Во всем многообразии певческих манер
(События 1980-х годов)
Нельзя назвать безоблачными и взаимоотношения моей супруги с педагогами дирижерско-хорового отделения, куда она в следующем учебном году была, наконец, зачислена преподавателем постановки голоса. От иллюстраторской нагрузки (фактически – певческой) Людмиле не без труда удалось отказаться, так как постоянная вокальная нагрузка была ей тяжела.
Хотя, между прочим, на экзамены по концертмейстерскому классу, в которых она участвовала, собирался полный зал, включая руководство. К счастью, тогда в училище стала работать талантливая певица, выпускница местного хорового отделения Елена Горбатюк, полностью взявшая на себя иллюстраторские часы. Кроме того, она долгое время была ведущей солисткой училищного оркестра народных инструментов под управлением Леонида Иванова.
Сложности во взаимоотношениях моей супруги с преподавателями хорового отделения имели сугубо профессиональные причины и были практически неизбежны.
В этой связи должен коснуться вопроса чрезвычайного разнообразия певческих манер. Не углубляясь здесь в загадочную специфику вокального искусства, которое до сих пор, при всей его многовековой истории так и не познано, скажу лишь, что сегодня существует огромное число вокальных стилей и жанров, каждый из которых предполагает собственный идеал звучания и, соответственно, собственную методику преподавания. Проблема усугубляется еще и тем, что даже в рамках одной манеры принципы звукообразования различны для сольного, ансамблевого и хорового пения. Особенно существенны эти различия в академической музыке.
Упрощенно говоря, солист должен максимально раскрыть свои вокальные возможности, а артисту хора категорически запрещено выделяться из общего звучания. Хорошо же петь в разных манерах практически невозможно, о чем прекрасно осведомлены все профессиональные певцы.
В училище на тот момент не было отделения сольного пения, так что, конфликт был неизбежен: Людмила не могла, да и не хотела преподавать «по хоровому», а хоровикам оперное пение было не нужно. В тех же случаях, когда учащийся обладал особым вокальным даром, эти противоречия перерастали в откровенную вражду – талантливый ученик оказывался нужным обеим сторонам.
Моя супруга, знающая, что хорошие оперные солисты большая редкость, убеждала своих коллег, чтобы в каждом таком случае учащийся занимался по особому плану. А те, в свою очередь, обвиняли ее в желании повышать свой педагогический рейтинг в ущерб учащимся и даже «обрабатывали» их против Людмилы.
Продолжение следует.
