Свист на Ленинской
В который раз убеждаюсь, если «забить» в сознание какое-то желание, то рано или поздно оно сбудется. Хоть частично, хоть фрагментарно. Даже несмотря на его полнейшую, казалось бы, несбыточность.
В этом контексте я позволю себе еще раз вскользь напомнить читателям ситуации, когда в 1972 году, закончив бобруйскую сш 19 и получив аттестат, мне посчастливилось стать студентом Могилевского машиностроительного института. Спустя несколько лет наша семья, поменяв квартиру, переехала в Могилев.
Так что вначале мне пришлось какое-то время жить в пятиэтажном общежитии №1 «машинки», расположенном по улице Ленинской, 81. Позже к нему пристроили видную такую девятиэтажку со столовой.
К слову, в брежневские годы и даже позже фасад этой общаги в холодное время года был необыкновенно живописно украшен висевшими практически на каждом окне авоськами с провиантом, привезенным «студиодисами» из дому – холодильников-то тогда в подобных заведениях не было.
Короче, я поступил в институт, а мой закадычный дружбан детства Толик (с которым мы и в одном классе учились, в одну боксерскую секцию ходили и на одной гитаре пытались начать играть) угодил за драку в места не столь отдаленные. Кажется, лет 5 тогда ему отмерили. Сидел он тоже в Могилеве, но я об этом – ни сном ни духом!
И вот почти каждое утро я выхожу из общаги и, пересекая Ленинскую, направляюсь к 8.00 на занятия в первый корпус ММИ. А по Пионерской (и далее по Ленинской) в это же время проносится несколько этаких «телятников», в которых заключенных везут на работу. Из тюрьмы по Славгородскому шоссе – в сторону КСИ.
Как позже выяснилось, Толик был в их числе. Из зарешеченного окна автомобиля он не только видел меня, но и кричал, свистел… Даже охранники ему иной раз помогали. «Задним» умом я, спустя годы, когда мы встретились с Анатолием, вспоминал, что иной раз слышал какие-то звуки, доносившиеся из этих спецмашин, но не мог предположить, что они адресованы мне. И уж, тем более, никак не догадывался, что все это было организовано мои школьным другом.
«А ты в самом деле ничего не слышал или притворялся?», – первым делом поинтересовался Толик у меня во время нашей первой и, как оказалось, последней встречи после его выхода из тюрьмы в конце семидесятых.
Я ответил ему примерно то же самое, о чем написал вам выше.
В самом конце 1980-х Толик погиб при «разборках в маленьком Токио» (было такое кино, если помните). Да, мой товарищ был парнем горячим… А в жизни иногда даже стремление быть на стороне правды и желание отстоять справедливость заканчиваются фатально.
Не скажу, что желание открутить колесо истории на энное количество лет назад и все-таки хотя бы помахать рукой Толику в спецодежде, стало для меня самым главным. Но тем не менее…
Эхо в краеведческом музее спустя 50 лет
И вот 10 февраля этого года на фотовыставке Анатолия Толкачева в Могилевском краеведческом музее я вижу снимок примерно из того же времени – начало 1970-х.
Отбывающие срок тюремного заключения мужчины запечатлены на кузовах бортовых автомобилей на строительстве комбината «Химволокно». В разговоре 50-летней давности мой товарищ детства упоминал, что ему приходилось работать в Могилеве не только на КСИ. И возили их не только в крытых «телятниках».
Мне почему-то показалось, что среди этих горемык в фуфайках вполне мог бы быть и Толик. Вполне. А мог бы и не быть. Но я все равно помахал ему рукой: «Привет, дружище!», исполнив давно существовавшее желание.
Продолжение следует.
