«Тогда Бобруйск трудно было городом назвать...» 80-летняя бобруйчанка вспоминает, как переехала в город из деревни в середине 1960-х

6702
Ирина РЯБОВА. Фото и видео: Денис НОСОВ и из семейного альбома героини
В 60-70-е годы в СССР люди массово покидали родные деревни и мигрировали в города. В первую очередь, из деревень бежала молодежь в поисках работы, на учебу. Немаловажным для молодых людей был и культурный досуг. Бобруйск был не исключением. О судьбах так называемых «понаехавших» читайте в наших материалах.
Валентина Михайловна Бурая на кухне в своей квартире на Орджоникидзе. Квартиру они с мужем получили после девяти лет работы на заводе РТИ.
Валентина Михайловна Бурая на кухне в своей квартире на Орджоникидзе. Квартиру они с мужем получили после девяти лет работы на заводе РТИ.

Валентина Бурая (в девичестве Шик) – одна из тех, кто в середине 1960-х из родной деревни Бискупка переехала в Бобруйск, мечтая, как многие, устроиться здесь на большой завод.

Сегодня уже 80-летняя, Валентина Михайловна радушно принимает нас у себя в квартире дома на Орджоникидзе, с той же присущей многим сельчанам искренностью и простотой, перебирая старые фото, рассказывает о былом. О деревенских корнях настойчиво напоминает трасянка – Валентина Михайловна, как и многие переехавшие в город сельчане, использует в разговоре смесь роднай мовы с городским наречием. Впрочем, это ничуть не мешает нам понимать друг друга.

Валентина Михайловна Бурая в своей квартире на Орджоникидзе. Квартиру эту они с мужем получили после девяти лет работы на заводе РТИ.
Валентина Михайловна Бурая в своей квартире на Орджоникидзе. Квартиру эту они с мужем получили после девяти лет работы на заводе РТИ.

«Мы ж нiчога ў саўхозе не зараблялi»

Валентина родилась в 1942 году в деревне Бискупка, что в составе Мощаницкого сельсовета Белыничского района Могилевской области. Окончила школу в Селянской Клёвке, это деревня в 7 км от Бискупки. После 7-ми классов пошла работать в местный совхоз. А когда ей исполнилось 22 (шел 1964-й), приняла решение переехать в город.

«А эта мы, родныя, сабраліся ў Біскупке. Вот я, вторая злева, маладая», – показывает на фото Валентина Михайловна. Фото: Денис НОСОВ
«А эта мы, родныя, сабраліся ў Біскупке. Вот я, вторая злева, маладая», – показывает на фото Валентина Михайловна. Фото: Денис НОСОВ

– Мы ж нiчога ў саўхозе не зараблялi, – объясняет Валентина Михайловна. – У нас фермы не было, толькi паляводства, так што там плацiлi… Рублей трыццаць у месяц. А сала тады стоіла 3 рублi за кiло, мяса – 3,30. I рабiлi не ўвесь год. Вясной, калi работы ў полi начыналiся, мы пiсалi заяўленне i работалi да зiмы, а потым да вясны – без работы.

В совхозе Валя с «коллегами» полола пшеницу, ячмень, садила картошку, камни на поле собирала.

– Гэта сейчас машынамi садзяць, а тагда ўсё рукамi, – замечает женщина. – Добра шчэ, што лясы, балоты былi. Клюкву здавалi, чарнiку вазiлi ў Магілёў. На трасу выйдзеш i на папутках 60 кiлометраў туды. Цяжка было. Таму маладыя і беглi ў горад.

По словам собеседницы, и из деревни выехать было сложно:

– Паспарта не давалi – так старалiся людзей удзяржаць у калхозах. Папа ўжо як-та па блату, цераз знакомых у гарiсполкоме змог мне паспарт зрабiць. Потым я ездiла к гэтаму чалавеку картошку капаць, адблагадарыла яму за гэта.

В Бобруйск переехал и дядя Валентины, брат ее матери.

– Штоб прапiсацца, купiў дом i пайшоў у мiлiцыю работаць, и нас прапiсаў у сябе, – рассказывает женщина.

В родной деревне Бискупка.
В родной деревне Бискупка.
В СССР крестьянам, которые составляли почти 40 процентов населения страны, впервые разрешили выдавать паспорта только 28 августа 1974 года. До этого момента они фактически были крепостными при колхозах, куда их автоматически записывали в 16 лет. Выехать куда-либо из деревни они могли только со справкой от колхозного начальства.

«Думала, выйду за якога блатного, дык яшчэ і уб'е»

Итак, Бобруйск 1964-го. К моменту переезда Валентина уже расписалась с молодым человеком из соседней Селянской Клёвки. Познакомились молодые на вечеринке (парни и девушки из соседних деревень собирались на улице, пели песни, танцевали, в общем, общались). Михаил был на три года старше. «Мы ўсе за дамашніх павыхадзілі, дзве сястры ў адну дзярэўню, а я ў другую».

Свое решение выйти замуж за местного перед отъездом в Бобруйск женщина объясняет так: побаивалась знакомиться в городе. «Думала, выйду за якога блатного, дык яшчэ і уб'е».

Валентина Бурая в своей бобруйской квартире
Валентина Бурая в своей бобруйской квартире

Валентина впервые увидела Бобруйск. Приехала сюда на автобусе: от Белыничей до Могилева, а потом с пересадкой до Бобруйска. Говорит, что автобусы в то время хорошо ходили, и вся дорога обходилась в 3 рубля. Сейчас ей добраться до родной деревни гораздо сложнее и «больна дорага».

– Тагда яго трудна было горадам назваць, сейчас так ужо горад дзействiцельна, – женщина делится своими первыми впечатлениями о Бобруйске 60-х. – А тады ж баракі стаялі па Мiнскай, па Шмідта. Мне здзесь было так скучна, хацелася хоць каго-та з сваiх убачыць, так не хацела тут быць, у горадзе!.. Но што дзелаць, паявiлася сямья, радзiўся ў нас Саша.

«Абувалi разiнавыя сапагi і тапталi тую капусту»

Валентина Бурая
Валентина Бурая

С работой в Бобруйске в те годы было, по словам собеседницы, очень тяжело. Дядя помог племяннице устроиться в ресторан «Бобруйск» уборщицей. Валентина Михайловна вспоминает, как с напарницей приходили на работу ночью, когда отдыхающие покидали заведение. Мыли, зачищали паркет, а утром уходили домой.

Вскоре Валентина забеременела и уже не могла работать в ресторане – тошнило от запахов еды. Уволилась и устроилась на овощную базу.

– Нада было работаць, – говорит она. – Помощi нiякай нам не было з дзярэўнi: ва-первых, далёка. Калi папа заб'е кабана, то кусок сала якой дасць, i ўсё. Устроiлась я на авашчную базу, туда ў сезон бралi ўсiх, даже без прапiскi. Нахадзiлася яна каля абуўной фабрыкi. На базе мы i яблыкi перабiралi, i вiнаград, i мандарыны, апяльсiны, лiмоны, патом iх развозiлі па магазiнам. Агурцы салiлi, капусту шынкавалi, такiя чаны былі бальшыя: адзявалі белыя касцюмы спецыялiсты, абувалi разiнавыя сапагi і тапталi тую капусту.

Беременной Валентине тяжело было работать, потому муж иногда ее подменял. На базе она работала до декретного отпуска – до 7 месяцев.

«Усе хацелі на РТИ»

А супруг Валентины пытался устроиться на РТИ, потому что, по слухам, работникам этого предприятия давали квартиры. Не сразу, но ставили в очередь. (Валентина и Михаил около восьми лет прожили в доме у того самого дяди на улице Ванцетти). И зарплаты на РТИ были сравнительно хорошими.

Бобруйский завод РТИ, 1970-е. Фото из музея предприятия
Бобруйский завод РТИ, 1970-е. Фото из музея предприятия

– 120 рублей плацiлi, гэта былi дзеньгi, – вспоминает женщина. – I ўсе беглi туды за кварцiрами. Заводаў дужа не было ў горадзе такiх бальшых, патом ужо сталi шынны строiць. Муж мой Мiша тоже хацеў папасць на РТИ. Там адзiн сказаў, што возьме яго по знакомству. Так муж да яго хадзiў, i давалi яму выпiваць, а ён узяў ды павесiўся. А потом мой Мiша хадзiў-хадзiў туда на РТИ, ён быў столяр, i яго узялi.

В декретном отпуске в те времена женщины находились всего 5 месяцев и за свой счет. Только при уходе в декретный выплачивали около 200 рублей. Поэтому через 5 месяцев после рождения ребенка, первенца Саши, молодая мама уже работала – на том же заводе РТИ вальцовщицей. Два месяца была ученицей, потом сдала экзамен, и ей присвоили разряд. Женщина рассказывает, что работа была очень тяжелой: в три смены, во вредных условиях, резиновая вонь кругом. А руководство и коллег вспоминает с теплотой, только вот имена многих уже подзабыла.

На 1 мая с коллегами по заводу РТИ.
На 1 мая с коллегами по заводу РТИ.
Проходная завода РТИ в 1970-м. Фото из музея предприятия
Проходная завода РТИ в 1970-м. Фото из музея предприятия

«І ён нагой пад калясо, i яму переламала ўсю ступню!»

Женщина вспоминает, как тяжело было добираться на работу в те годы:

– Людзей на РТИ ездзiлi тысячы, а аўтобусы хадзiлi – «каробачкi», і ездiлi яны рэдка. Тралейбусы началi хадзiць толькі ў канцы 70-х. У аўтобус было не ўбiцца, бывала, дзетак чэраз вокны перадавалi адзiн аднаму. Мы с мужам ехалі да Дзяржынкi, а тады – на втары аўтобус. Бывала, са втарой смены i пяшком ідзеш. А як-та мы з iм з работы ехалi, хацелi сесцi ў аўтобус, i майго Мiшу як талканулi, i ён нагой пад калясо, i яму переламала ўсю ступню! Мы вызвали скорую, і яго забралi ў «Марзонаўку». Ой, гаравалi тады. Што сейчас вам жыць – гэта рай.

Валентине предлагали место в яслях на улице Шмидта, но она понимала, что добраться туда утром с маленьким ребенком – практически миссия невыполнима, особенно зимой. Мама сказала ей: «Валя, мы Сашу забяром і будзем гадаваць, ты там загубiш яго».

До трех лет сын жил у бабушки в деревне. А потом Валентина забрала его в город, отдала в садик на Пушкина, недалеко от нынешнего Дома связи. Вспоминает, как с четырех лет высаживала своего мальчика из автобуса на остановке, и дальше до садика он шел сам. Идти было недалеко, но через дорогу. Валентина ехала на работу и весь день, по ее словам, места себе не находила, волновалась, дошел ли сын. Позвонить воспитателю тогда возможности не было, и отойти от станка было нельзя, даже в обед друг друга подменяли. Иногда доводила сына до садика, но тогда на работу приходилось идти пешком, и она опаздывала.

«У нас з мужам нiчога не было з сабой, толькi спальны гарнiтурчык»

Супруг Михаил Филиппович Бурый.
Супруг Михаил Филиппович Бурый.

Жилье от предприятия Бурые получили только на девятом году работы, зато бесплатно. Двухкомнатную квартиру им дали в новой многоэтажке на Орджоникидзе (много лет этот дом называли по магазину: «где Нестерка»), наша героиня и сейчас в ней живет. Заселились накануне Нового 1972 года, праздновали сразу и новоселье, и Новый год. Валентина Михайловна считает, что жили люди тогда более дружно, чем сейчас. Молодые работники разных предприятий заселялись в одно время, знакомились, помогали друг другу мебель носить. И потом всю жизнь с соседями дружили.

– У нас з мужам нiчога не было з сабой, толькi спальны гарнiтурчык: краваць i шкаф, – рассказывает Валентина Михайловна. – Купiлi яго, калi яшчэ ў дзядзi жылi. Сасед работаў грузчыкам у мебельным магазiне на базаре, так я папрасiла яго «халтурынскi» гарнiтур даcтаць. I пасуда у нас была, i столiк, астальное ўсё пакупалi тут. А «сценак» тады не дастаць было, переплачвалi за iх. Гэта зараз ужо ўсё есць у магазiнах.

Сын Саша пошел в школу №20, недалеко от дома. Но добраться до школы было нелегко, вспоминает Валентина Михайловна. «Кругом была гразь, мы баялiся, штоб дзецi нашы не ўтанулi».

В районе, когда заселялись, еще ничего не было: с одной стороны – частный сектор, с другой – лес и поле, люди сеяли огороды. Там, где сейчас Ульяновская и «Корона», был березняк, туда ходили загорать на травке.

Сначала появился маленький магазинчик в соседнем доме. Уже позже стали строиться магазины, много жилых домов, детсады, школы, Дворец искусств.

Что касается развлечений, Валентина Михайловна рассказывает, что люди ходили в рестораны, на танцы. Но они с мужем в отпуске пропадали в родной деревне. Работа, быт, дети – не до развлечений им было.

В 1974 году у Бурых родилась дочь. К сожалению, с детства девочка сильно болела. До 32 лет родители за ней смотрели, а потом пришлось оформить ее в спецучреждение, где она находится и сейчас. Женщина рассказывает об этом с болью: дочь она очень любит, но так сложились обстоятельства.

«Канешна, дамой цянула всегда»

На пенсию Валентина Михайловна вышла в 50 лет по вредности. И она, и супруг получили звания «Ветеран труда». Выйдя на заслуженный отдых, уехали в деревню. Отец нашей героини болел, за ним требовался уход. Также решили, что дочери на воздухе, в тишине будет лучше. Завели хозяйство, прожили там лет 10. Но потом супруг тяжело заболел, 15 лет назад Михаила Филипповича не стало.

В 2011-м Валентина Михайловна вернулась в Бобруйск. Женщина говорит, что сейчас в ее родной деревне Бискупка осталось всего девять человек. (По данным на 2010 год в этой деревне проживало 17 человек). Из родни там осталась только одна родная сестра. Родительский дом они продали.

– Канешна, дамой цянула всегда, i зараз цяне, – говорит Валентина Михайловна. – Родзiна ёсць родзiна.

Но и к Бобруйску, говорит женщина, за столько лет уже привыкла. О том, что когда-то переехала в этот город, не жалеет.

Бобруйск 1960-х: с общественным транспортом тогда в городе была напряженка. Фото из историко-экономического очерка «Бобруйск» 1965 года издания.
Бобруйск 1960-х: с общественным транспортом тогда в городе была напряженка. Фото из историко-экономического очерка «Бобруйск» 1965 года издания.
Бобруйск в начале 1960-ых.
Бобруйск в начале 1960-ых.
Бобруйск в 1960-ых.
Бобруйск в 1960-ых.