«Считаю себя просто служителем…»
Теперь я хорошо понимаю, что веселые затеи, которые организовывал Владимир Спиваков в годы учебы в ЦМШ, были неотъемлемым свойством его артистической натуры, которое в дальнейшем ярко проявилось в творчестве этого талантливого человека.
В этом я смог очередной раз убедиться через тридцать лет после описанных событий, когда, будучи директором Могилевской филармонии, организовал гастроли в Белоруссии созданного Спиваковым оркестра «Виртуозов Москвы». Выступления этого коллектива неизменно включали остроумные театрализованные интермедии, которые сам Володя придумывал и режиссировал. Более подробно об этом периоде своей жизни, в том числе, об этих удивительных гастролях, расскажу ниже, здесь же замечу, что после одного из тех концертов я, наконец, смог оценить истинную глубину личности своего школьного друга. Давая интервью местному телевидению в ранге мировой звезды, на вопрос: «Кем вы себя считаете – скрипачом или дирижером?», Владимир Спиваков ответил: «Считаю себя просто служителем…»
Нельзя не сказать и о том, что еще со времен ЦМШ Спиваков серьезно увлекался не только музыкой. В его интернатском репетитории был мольберт с красками - тогда Володя уделял живописи, кажется, не меньше времени, чем скрипке, и даже подумывал о карьере художника. Занятие живописью не было для молодого скрипача любительским увлечением – проживая какое-то время в одной квартире с художником А.Буторовым, он получил азы мастерства и достаточно профессионально написал несколько десятков пейзажей.
Надо сказать, что это увлечение не прошло для Владимир Спивакова бесследно. Через много лет, создав свой Благотворительный Фонд, он стал помогать не только юным музыкантам, но и талантливым молодым художникам. В активе Фонда, наряду с проведением детских музыкальных фестивалей, организация выставок юных живописцев в разных странах мира.
Вернусь, однако, к своей жизни в интернате ЦМШ. Мне, как духовику, для занятий в репетитории отводили меньше времени, чем пианистам и скрипачам. Однако, далеко не все наши вундеркинды добросовестно использовали свое расписание. В результате, я частенько в любое время мог заходить в пустующие классы. Лишь перед экзаменами эта проблема решалась труднее.
Мои блуждания по репетиториям, чаще всего, не были связаны с занятиями на валторне – своему инструменту я уделял не более часа в день. Тем более, что к тому времени уже начал испытывать проблемы со звукоизвлечением, из-за которых с трудом выдерживал длительные нагрузки. Хотя «на свежие губы» я мог играть произведения любой сложности и быстро выучивал задания, которые давал Арсений Александрович. Ему говорить об этой проблеме я стеснялся.
Впрочем, для регулярного поддержания формы у меня возникла тогда и другая причина. Дело в том, что в один прекрасный день наши девочки запротестовали против громких звонков «на подъем» и решили, что просыпаться им будет комфортнее под мягкие звуки валторны. И администрация интерната меня обязала ежедневно выполнять функцию горниста, от чего я не имел права отказаться. Для этого воспитатели меня будили за полчаса до общего подъема, и я, удалившись на первый этаж, под сурдинку разыгрывался, боясь публично опозориться «киксами».
Продолжение следует.
