Немного предыстории
В январе 2022 года бобруйские шинники торжественно отметили 50-летний юбилей своего предприятия. Говоря точнее, в новогоднюю ночь 1972-го была изготовлена первая шина для «БелАЗа» – и этот момент стал днем рождения «Белшины».
О том, как это было, на нашем сайте недавно вспоминали ветераны шинного производства – Николай Иванович Андреев (собиравший ту первую покрышку) и Виктор Антонович Вишневский.
Но на этом дело не закончилось! В редакцию позвонил еще один шинник, Александр Рагинский. «Если вам интересно, могу поделиться воспоминаниями про шинный в период с 1973-го по 2015-й – с позиции руководителя среднего звена», – предложил он. Мы встретились с Александром Львовичем и услышали немало интересных историй из прошлого нашего градообразующего предприятия...
Как слесарь учил начальника
Александр Рагинский проработал на Бобруйском шинном комбинате с сентября 1972 года по 2015-й, причем, довелось ему поработать на всех шинных заводах.
В 1972-м, окончив Ленинградский институт точной механики и оптики, молодой бобруйчанин получил распределение в Семипалатинск, на ядерный полигон. Раз уж работать на армию, то Александр хотел получить воинское звание, но звание давать не хотели и отдали молодому специалисту свободный диплом. Александр вернулся в мирный Бобруйск. А тут как раз все начиналось.
Взяли его на завод КГШ, на участок контрольно-измерительных приборов и аппаратуры (КИП).
– Посмотрели, что по диплому я специалист по точной механике, и поставили на ремонт весов, – рассказывает Александр Львович. – Хотя по специализации я теплофизик, а не весовщик. Через два месяца на КГШ запускали энергетическую установку с совершенно новыми приборами, которых до того в Бобруйске вообще не было. Появился практически новый цех, который должен был готовить воду, пар под нужным давлением, заниматься всей автоматикой, которая регулирует параметры энергоносителей. И вот на эту энергоустановку меня перевели начальником. Хоть молодой, но специалист.
Чуть позже Рагинского на БШК из Татарстана приехали Евгений и Светлана Шевцовы. У себя в Нижнекамске они уже работали с такой аппаратурой, которая в Бобруйске только появлялась. И слесарь Евгений Шевцов учил своего, получается, начальника Александра Рагинского и всех остальных, как ее ремонтировать.
Как ждали квартиру, но не дождались
– Приехали они из-за квартиры, но ждали ее очень долго, хотя так много для БШК сделали, – до сих пор переживает за Шевцовых Александр Львович.
Кстати, несмотря на то, что на БШК многих работников заманивали квартирами, даже женатый на тот момент молодой специалист Александр Рагинский квартиру так и не получил. Не полагалась, потому что в квартире его матери, по тогдашним нормативам, были «лишние» метры. А когда у молодой семьи появились дети, и ее, наконец, поставили на очередь, уже было не надо – построили кооперативное жилье.
– Жили мы сначала, когда с мамой еще, в доме над нынешним ЗАГСом, – вспоминает собеседник. – На работу добирался на 8-м автобусе, который ходил тогда через площадь до шинного. А с деревень работников привозил заводской автобус. В «восьмерке» всегда была страшная давка, вздохнули только, когда троллейбус пустили. КПП на углу БШК еще не было, вылезали на остановке «Техникум», дыра в заборе – и пошел на работу.
Были премии – был стимул
Перед запуском новых заводов, в первую очередь, запускали для каждого свою энергетическую установку. Поэтому когда в 1975-м готовился к запуску завод массовых шин, туда перевели Рагинского. Проверенного специалиста поставили налаживать новую установку, а на КГШ уже справлялись без него. Вскоре участки энергоустановки и вулканизации объединили, и Александр возглавил объединенный участок.
– Наш участок часто занимал первые места по БШК, за это давали ощутимые премии – был стимул хорошо работать, – говорит Рагинский, который проработал на ЗМШ 10 лет.
А перед новым 1985-м годом – новый вызов, завершалось строительство СКГШ. Снова с совершенно новым оборудованием, в основном японским. Но идти туда никто особо не хотел.
– Кроме того, что оборудование новое, непонятное, и нормальных помещений еще нет, так еще до запуска завода получаешь только голый оклад, без надбавок за вредность, без премий, – объясняет Александр Рагинский. – Но мне было интересно поработать с новой пневмоавтоматикой, с японцами. Да и генеральный, Анатолий Павлович Химаныч, подписал мне повышение оклада до самого возможного максимума, чтоб я меньше терял.
Как работали японцы и как отдыхали
– Когда я на СКГШ пришел, еще СКГШ не было, стройка была. А строили зэки. Мы зимой по часу ждали, пока их разгрузят-проведут... – вспоминает Рагинский. – Но главное, чем запомнилось то время – я увидел, насколько тщательно работают японцы. Все детали лежали по пакетикам, в своих ящичках, подписанные. У всех фирменные куртки Mitsubishi, все в белых перчатках. Даже связь между двумя элементами аппаратуры наши кидали по кратчайшему пути – по диагонали, а они заставляли переделывать и аккуратно прокладывать под прямым углом, как у них положено.
Японцы работали по-настоящему, не то, что (как в последнее время бывало) китайцы – пальцы веером... Японцы подробно рассказывали, как все работает, показывали, сами вставали за оборудование и собирали покрышки.
– И рабочие японские, и ИТР жили в «Юбилейке» примерно год, потом их заменила меньшая группа. С ними было два переводчика (кроме нашего) – один в войну был в советском плену, у второго жена из Краснодарского края. К 8-ми утра привозили их на завод спецавтобусом, и ровно в 8.00 все рабочие-японцы были в цеху, а инженеры – в кабинете, правда, последние срочно «приходили в себя» после нашего вечернего межнационального общения, – смеется собеседник. – Но быстро «приходили» и каждую рабочую минуту вкалывали. На обед их вели в столовую административного корпуса. Ели японцы быстро, за полчаса управлялись и – бегом в цех. И в оставшееся от обеда время в цеху натягивали сетку и играли в бадминтон! Но только свисток, что обеденное время кончилось – все, сетку свернули и работают.
В 17.00 автобус их забирал и сквозь зону с зеками вывозил с завода обратно в «Юбилейку». А мы снова ждали, пока зеков заберут.
(От автора: еще один эпизод из культурной жизни тех японцев в Бобруйске был описан во 2-й серии нашей рок-эпопеи).
Ну вы даете, ребята!
Александру Рагинскому для запуска энергоустановки СКГШ дали самому набирать себе сотрудников. И, в первую очередь, он взял коллегу по КГШ, того самого слесаря Евгения Шевцова.
В те времена в СССР любые важные события, в том числе выпуск любой новой продукции, стремились подгонять «к дате». Вот и первую СКГ-шину хотели приурочить, мол, «даешь новую шину к Новому году!» Но, говорит Рагинский, японцы «дать» не позволяли:
– Все оборудование должно быть тщательно очищено, пропарено, залито специальным маслом, которое везли из Японии... И так дотянули примерно до 27 января, до моего дня рождения (улыбается). Тут уж начальство устало ждать, решили запускать. На что японцы сказали: «Тогда под вашу ответственность, мы не участвуем».
Целые сутки, с 26-го по 27-е, мы готовились и собирали покрышку. Утром пришли японцы и – помню их глаза! – очень удивились, что без них так хорошо сделали. Пожали каждому руку и сказали: «Молодцы, ребята!»
«Это было самое светлое время»
В КИП-е СКГШ Александр Рагинский проработал до 2002 года.
– И у нас, и на заводе это было самое светлое время, – считает Александр Львович. – Никто никого не подставлял, кругом уважение и помощь. Даже планерки были по 10 минут, только строго по общему делу, а с остальным, с более личными проблемами сами разбирайтесь на местах, нечего сюда выносить.
За 30 лет на производстве Александр Рагинский, как он говорит, «накушался», и на четвертом десятке стажа ему предложили работу поспокойнее – возглавить общекомбинатскую метрологическую службу. В подчинении было 12 человек, из них только двое мужчин. Там наш герой проработал до самой пенсии.
– Я все коллективы вспоминаю добрым словом, – говорит сегодня ветеран шинного производства и шлет привет бывшим коллегам!