Поближе к Катманду
Знакомьтесь, Павел Нырков. В «прошлой» жизни всецело посвятивший себя идеалам движения хиппи. Если бы кому-то пришла в голову идея составить десятку самых популярных хиппарей Советского Союза, уверен, что Паша был бы там где-то неподалеку. О таких людях, правда, об американцах и им подобных, писали в свое время Джек Керуак (романы «Бродяги Дхармы», «В дороге»…), Уильям Берроуз («Дикие мальчики», «Порт святых», «Джанки»…), Аллен Гинзберг («Вопль»…).
Правда, в то время ни о каких Берроузах и Керуаках у нас никто практически ничего не знал. Чего нельзя было сказать о хиппи…
В сумочке, которую Паша держит в правой руке, находятся две бобины 8-милиметровой кинопленки, где в 1980-х в Могилеве были отсняты некие физические росписи на сцене и пластические мистификации. Правда, сегодня уже не найти аппаратуры, чтобы воспроизвести эти фильмы. Если у кого-то из наших читателей такая возможность имеется – маякните, будем благодарны за помощь в спасении субкультурно-художественных раритетов.
О путешествиях Павла в эпоху торжества идей так называемых «детей цветов» можно написать не одну литературную сагу. Но мы пока ограничимся рамками наших традиционных заметок.
Во время одной из свои поездок автостопом на Восток, к отрогам Памира, поближе к Катманду, Павел приобрел довольно редкий для нас музыкальный инструмент, банджо, более чем 20-летняя история существования которого забавна и драматична.
Дело было в самом конце 1970-х.
«Изрядно попутешествовав и даже поработав в штате Самаркандского археологического института вольными копателями, – рассказывает наш герой, – вознамерились мы вернуться домой. Двинулись вдоль иранской границы, через Ашхабад, сначала на Каспий, потом паромом – в Баку, а дальше в Черноморск. Надо же было смыть пыль азиатских дорог, песок Кара-Кума, который уже стал сыпаться из нас отовсюду. Дальше – двинулись в Крым. И вот как-то на морском берегу случилось мне познакомиться с себе подобным Стасом, человеком из Москвы. У меня – гитара, у него – банджо. В знак дружбы обменялись инструментами».
И банджо кануло в Лету…
Вернувшись в Могилев, на протяжении некоторого времени Павел делал не самые успешные попытки научиться играть на этом диковинном для наших широт инструменте. А тут как раз Валера Козлов, гитарист, увидел банджо в руках Павла. Очень заинтересовался инструментом и в итоге выкупил его у Ныркова.
Спустя несколько лет хозяином банджо стал уже Филипп, который сходу начал под его аккомпанемент исполнять песни собственного сочинения – все-таки человек закончил музыкальное училище (а потом и филологический факультет пединститута), что ему выучиться играть на четырехструнной «балалайке»?! Никаких проблем!
В интерпретации Филиппа композиции в стиле кантри приобрели ярко выраженный могилевский колорит, дать вразумительное определение которому вряд ли смог бы даже сам исполнитель. Но в целом филипповские песни звучали забавно, весело, призывно. Слушатели всевозможных злачных заведений и уличных подворотен, где обычно проходили мини-концерты, были довольны.
Не скажу, что именно банджо превратило Филиппа, если хотите, в народного любимца (а это было на самом деле), но особый неповторимый шарм его музыкально-поэтическим экспромтам придало.
К сожалению, время оказалось беспощадным по отношению к струнно-щипковому инструменту, некогда завезенному в Могилев Павлом Нырковым –- однажды банджо пропало. Раз и навсегда. Филипп так и сказал, глядя в даль: «Его больше нет! Когда и где это все произошло – не помню».
И сегодня лишь старые фотографии напоминают нам о том, что не только на гитарах с барабанами исполнялись популярные тогда песни.
Продолжение следует.
