Закрыл ноты и молча вышел из класса…
В последствие профессор Арсений Александрович Янкелевич стал моим наставником в музыке и в жизни, во многом заменив мне отца.
Первое, что сделал профессор, достал из портфеля не что иное, как… «Школу игры на валторне» Ф.Шоллара. Тогда это было, кажется, единственное пособие для начинающих валторнистов. Лишь через много лет Арсений Александрович подготовил к изданию собственное пособие, ставшее сегодня не менее востребованным. Поставив «Школу» на пульт фортепиано, он открыл ее недалеко от начала и, указав на какой-то этюд, спросил: «Ты это сыграть можешь?».
Я немного успокоился. Разумеется, я мог – ведь этот фолиант я знал практически наизусть, и стал играть. Не дослушав до конца, и ничего не объясняя, профессор пролистал книгу дальше, указал на более сложный этюд и опять спросил: «А это?» Я уже совсем осмелел и не менее уверенно заиграл очередной отрывок. Вновь прервав меня, Арсений Александрович открыл сборник в самом конце, сел за клавиатуру и начал играть аккомпанемент одной из самых сложных пьес, молча указав мне на ноты. Я опять без проблем заиграл партию валторны.
И тут произошло что-то неожиданное. Профессор, вновь не дослушав произведение до конца, закрыл ноты, положил их в свой портфель и молча вышел из класса, оставив меня в полной растерянности. В голове пронеслись ужасные мысли: «Как я мог набраться наглости и претендовать на обучение в самой знаменитой московской школе. С каким позором теперь придется возвращаться в Кемерово и смотреть в глаза тем, кто на меня возлагал надежды». В таком ужасном настроении я брел по коридору. И тут меня буквально ошарашила секретарь приемной комиссии, заговорщицки прошептав: «Ты очень понравился профессору».
Профессор из «Собачьего сердца»
Здесь надо пояснить, что такое странное поведение А.Янкелевича объяснялось его чудаковатым характером, который был хорошо известен московским музыкантам. Арсения Александровича – Арсика, как его между собой называли студенты, любили и по-доброму посмеивались над его странностями. Помню, например, такой забавный случай, о котором судачили в консерваторских коридорах. Как то партийная организация нашей альма-матер озадачилась проблемой недостаточного числа профессуры в ее рядах. И, в числе других, нашему Арсику было предложено написать заявление о приеме в партию.
Он долго отказывался, но, в конце концов, сдался и написал заявление следующего содержания: «Прошу принять меня в ряды РСДРП». Его с удивлением спросили: «Принять куда?», на что Арсений Александрович также недоуменно ответил: «Разумеется, в партию большевиков». Это был человек, для которого кроме музыки ничего в жизни не существовало, он не был в курсе постоянно меняющихся «линий партии» и, как профессор Преображенский из «Собачьего сердца», не читал советских газет. Ему это было не интересно. Об идеологических вольницах, которые допускались в Московской консерватории тех лет, более подробно расскажу ниже.
Здесь же замечу, что Арсик добросовестно переписал заявление, посмеявшись над своей безграмотностью, и был благополучно принят в партийные ряды, чем поспособствовал улучшению статистических показателей консерваторского парткома.
Продолжение следует.
