Могилев всегда был особенным городом. Начнем с того, что это единственное крупное место, которое уцелело во время «Потопа» (война Речи Посполитой с Московским княжеством – авт.). Пали Вильня, Гродно, Брест, Минск, а Могилев устоял. Возможно, это казалось подозрительным педантичному немцу Августу. Наверняка злило его и то, что могилевчане считали «своими» и царя московского Алексея Михайловича Тишайшего (какая ирония в этом псевдониме!), и короля, его милость, бывшего курфюрста саксонского Августа.
Наши предки умудрялись сидеть на двух стульях, чем, собственно, и спасались. История все время повторяется, не правда ли?.. Как говорили римляне, не новое, а по-новому…
Так, 1699 год, 11 января по римскому календарю. В Могилев приезжает генерал де Бевст, эмиссар Августа. Первым делом выгоняет из замка ключника, назначенного Сапегами.
Вообще, взаимоотношения короля и этого магнатского рода не заладились с первых дней. Немец просто не мог понять, как это возможно – в его королевстве существует другое королевство, обитаемый остров Сапегов, который движется по совершенно иной орбите.
Это Август натравил местную шляхту на магнатов, чем перечеркнул все надежды литвинов на самостоятельность. Сапеги, конечно, не были ангелочками (за ними водились такие грехи, за которые они наверняка до сих пор горят в аду), но именно магнаты были последним бастионом на пути поглощения Великого Княжества Литовского.
Так вот, после изгнания ключника вокруг Могилева стали на постой войска. Представьте, к вам в дом подселили взвод солдат, приказали их кормить и поить. За ваши деньги.
А вы сами зарезали последнюю курицу месяц назад и сидите на хлебе и воде. Приблизительно такая ситуация была у могилевчан в 1699 году. А грабежи? А постоянные драки? Нет, могилевчане на месте не сидели, ездили к королю, били челом, просили дать им передышку, войти в их положение, но Август почему-то был непреклонен.
Вот как об этом пишет «Могилевская хроника»:
«Король, пан наш милостивый, или по причине злых советов, или с какого умысла, зло затаил на город. Должны были платить могилевчане 100 тысяч, и это без других расходов на генералов и офицеров. Дважды мы ездили к королю, просили его, но его милость был непреклонен. Так что, совсем мы обеднели…»
