В памяти членов моей семьи до сих пор хранится эта странная, по сегодняшним меркам, легенда. Мой дед, сын Луцеи, пересказывал ее сотни раз. Поэтому я запомнил едва ли не каждое слово. В семье моей прабабки было 8 детей. Она была самая младшая. «В один год, – уточнял дед, – умерли пятеро, два сына и три сестры Луцеи. Ее мать почернела от горя. Впрочем, детские смерти коснулись многих семей – скорее всего, виновата была эпидемия». Дед точную причину не назвал. Крестьяне решили вымолить у Бога жизни оставшихся детей. До начала жнива отправились в Киев. Некоторые женщины взяли с собой дочерей. Вот так Луцея и оказалась среди паломников.
Прабабка вспоминала, что шла она босиком, держа ботинки в руках. Впереди шла пожилая женщина с иконой Богородицы в руках. Заходили во все деревни – везде встречали радушно, хлебом и солью. Часто ночевали в церквях, а еще чаще – под открытым небом, ложились вдоль дороги. Луцея вспоминала, что в тот год на дорогах было очень много змей. А еще к паломникам привязались цыгане, целый табор. Молодой цыган подарил прабабке кольцо. Девушка думала, что золотое, а оказалась – обычное, медное.
Киев Луцею, которая до этого никогда не была в большом городе, поразил. Интересно то, что белорусы воспринимали именно Киев как место паломничества, святую землю. Ни Полоцк, ни Смоленск, ни Баркулабово… Дед рассказывал, что шли они до Киева чуть больше трех недель, а придя в город, первым делом искупались в Днепре. Затем прокатились на так называемой конке (это трамвай на конной тяге). Жили на территории Лавры. Прабабка вспоминала, что были они в Киеве дней десять. Отдохнули и телом, и душой. Неграмотную Луцею монахини учили молитвам, которые девушка считала чудотворными. А еще она впервые в Киеве попробовала белый хлеб. Говорила, что никогда ничего вкуснее не ела. Принесла прабабка домой икону Святой Троицы. Всю жизнь берегла ее, как зеницу ока.
Дед утверждал, что именно эта икона спасла жизни их семье во время войны. Его родной брат был партизаном. Кто-то донес. Луцею с детьми забрали, погрузили на подводу и отправили в местечко Годылева. Женщина успела схватить икону. На полпути их остановил немец, посмотрел на замерзших детей – дело было посреди зимы – и велел отвезти обратно. Вот, такое совпадение!
После войны Луцея прослыла в окрестностях Могилева как известная «бабка», так у нас называют женщин-шептух. Люди думали, что она знает заговоры – от испуга, от пьянства, от болезней, а она просто шептала те молитвы, которым научилась в Киево-Печерской лавре. Наводила порядок в деревенской церкви, а когда в 1958 году местное начальство зачем-то решило церковь снести, вынесла из храма все иконы и раздала людям. Дед говорил, что каждый день вспоминала Киев, мечтала хоть глазком увидеть Лавру.
