Герой нашего сегодняшнего повествования – могилевский ветеран труда Александр Капёнкин, недавний победитель нашего «битловского» конкурса. Стоило только немного пообщаться с Александром, как выяснилось, что мы шли вместе очень похожими жизненными дорожками...
Даже окончили один вуз – «машинку», по одной специальности – «ПТ», после чего в разные годы работали на Могилевском лифтостроительном заводе. Но до 2022 года друг друга не знали!
Александр (он на несколько лет старше меня) даже вспомнил, что встречал и использовал в своей работе на лифтостроительном некогда выполненные мною чертежи деталей станков и механизмов. Что, не скрою, наполнило мое естество давно забытым чувством некоторого честолюбия.
А еще мы оба с особым трепетом относились (а я продолжаю) к рок-музыке. Более того, победитель нашего конкурса, можно сказать, даже стоял у истоков зарождения и развития этого жанра в Могилеве. Вот об этом и поговорим!
Пока из стены не вывалился кирпич...
– Отец мой был офицером, – рассказывает Александр Капёнкин. – После войны попал служить в Молдавию, где встретил маму, отправленную туда по комсомольской линии. В Молдавии родились два моих брата и я, последыш, в 1951 году. Интересно, что все трое родились в разных местах Молдавии.
В 54-м приехали в Могилев, но перед этим еще около года успели послужить в эстонском Тарту.
В Могилеве нам вначале выделили комнату при комендатуре на Кожевенной улице. Прожили здесь около месяца, пока на то место, где всегда спал я, из стены не вывалился кирпич. Тогда мы сняли комнату рядом в частном доме, а потом переехали в военный городок на Лагерной улице (сейчас Гагарина), в один из финских домиков.
Учился я в 18-й школе, потом в ММИ.
Наш ансамбль, который назывался «Альтаир», был создан в 1968 году. Правда, все называли нас «Сёмчики», так как в составе были братья Семеновы и парень по имени Семен.
Это фото снято в апреле 1970 года во дворе моего финского дома на улице Гагарина. На заднем плане – строящийся дом №54. В декабре 1970-го мы сюда переехали. И наш финский домик тоже переехал: с него сняли черепицу, подвели под него бревенчатые салазки и трактором перетащили на гору за лентоткацкой фабрикой. Отец говорил, что домик сначала немного перестроили, а позже обложили кирпичом.
Меня, как самого маленького, ребята держат на руках. Почему-то на этом празднике жизни нет нашего клавишника Вовы Емельянова... Семеновы уже в иных мирах, о Давыдове не слышал ничего лет 20, Емельянова последний раз видел лет 6-7 назад, Канценберга тоже давным-давно не видел.
Первая гитара... валялась на улице
– Первая гитара появилась у меня 7 ноября 1966 года, – продолжает Александр. – Я тогда учился в 7-м классе. Дело было так. Мой средний брат с другом Юркой поздно возвращались с праздничной гулянки и наткнулись на двух парней, пристающих к девушкам. Юрка был очень задиристый, а тут еще алкоголь возымел действие. Со словами: «А чего это вы пристаете к девушкам? Мы – дружинники!» последовал удар в челюсть парня, опиравшегося на гитару. Тот упал, но тут же вскочил и убежал, второй умчался следом. Девушки тоже ретировались потихоньку. Брат с Юркой в темноте подняли инструмент и пошли домой. Приходят к нам и вручают гитару мне: «Это тебе, Санёк, знаем, что ты к музыке неравнодушный».
А гитара-то – батюшки-светы! У грифа по стыку отлетела головка с колками и по отверстию крепления к корпусу лопнула пятка, а у нижнего порожка по отверстиям отщепился кусок. Прикрепленной осталась только одна струна. Мало того, впотьмах вместе со струнами они подобрали с полметра колючей проволоки.
Руки у меня и тогда были правильные, ведь рогатки, самокаты, «шмайсеры» и пугачи мы делали сами. Гриф я склеил столярным клеем, при этом усилив пятку двумя скобами, сделанными из гвоздей, а под струны пришлось сверлить новые отверстия под порожком. Хорошо, что у соседа оказалась ручная дрель и подходящее сверло.
Учиться было не у кого, но я на слух подбирал то одну, то другую мелодию и демонстрировал отцу. В конце концов, видя мой интерес, через пару месяцев он купил мне ленинградскую семиструнку за 7 рублей 50 копеек и самоучитель.
Сколотили ансамбль
– Примерно в то же время, что и у меня, появилась гитара у братьев-близнецов Вовы и Юры Семеновых, живших по соседству. В 1968-м они поступили в «машинку», а я еще учился в 10-м классе. Желание сколотить ансамбль появилось у них вскоре после приезда с «картошки». С ними в группе учились Семен Канценберг, Валера Давыдов и Вова Емельянов. Им нужен был еще один гитарист, и Семеновы предложили эту роль мне, я тогда уже умел довольно неплохо играть.
У нас совершенно не было инструментов и аппаратуры, только у Семена имелась часть ударной установки. К гитарам мы купили звукосниматели, кажется, по 9 рублей за штуку. Потом предложили свои услуги химико-технологическому техникуму: у них была полная ударная установка, ионика и один усилитель на 10 ватт. За это мы должны были играть бесплатно у них на вечерах и сопровождать художественную самодеятельность. К этому времени мы успели только один раз сыграть танцы во 2-м общежитии ММИ (на улице Космонавтов) и вечер в 18-й школе. Из усилителей у нас тогда был только один «Кинап» от школьной киноустановки, который мы одалживали в школе.
Бас-гитару сделали из семиструнки, проредив струны. Если был микрофон, пел я. Канценберг и Давыдов были ударниками, Емельянов – клавишником, Юра Семенов играл на басу, Вова Семенов – на ритм-гитаре, я – на соло-гитаре. Играли все, что придется: советскую эстраду, блюз, «Битлз»... Помню, что играли битловские «Вчера» и «Девушку», что-то из кинофильма «Шербурские зонтики», Джордже Марьяновича, что-то из «Веселых ребят» и «Поющих гитар»... На память обычно не жалуюсь, но это, пожалуй, не тот случай. Одним из первых был «Дом восходящего солнца». Наверное, через него тогда проходили все ансамбли.
А студенты все равно были довольны…
– Как только появились деньги, купили магнитофон «Дайна». Затем один умелец с Абиссинии сделал нам неплохой усилитель, а динамики к нему мы сделали сами. С настоящими гитарами был напряг: они очень редко появлялись в продаже, и за ними буквально охотились. Преимущество получали те, у кого на руках были или чековая книжка, или блат. Раза 3-4 гитару у нас уводили прямо из-под носа.
Пробовали делать гитары сами. Одна получилась довольно неплохая, но с другой не получилось ничего: она оказалась нежесткой и мгновенно расстраивалась. Мы ее выбросили.
В 1968-м популярность такого явления, как ВИА, еще только набирала обороты, и в городе мы стали, наверное, третьим ансамблем. Тогда на слуху были только «Оптимисты» с автозавода и «Криницы» из ММИ. Это уже были музыканты уровнем гораздо выше.
Вспомнился курьез, случившийся на одном из вечеров в химико-технологическом техникуме. Мы решили пошутить и после рок-н-рольного вступления перешли на... похоронный марш, потом – опять на рок и следом – опять похоронный… Тут же на сцену взлетел дежурный «препод» и выдернул удлинитель из розетки.
После этого случая мы получили серьезное предупреждение, что при еще одной подобной шутке лишимся приюта в техникуме. Терять базу не хотелось, и мы слезно пообещали быть пай-мальчиками. А студенты все равно были в восторге!..
– Так вот, только начали налаживаться у нас дела с аппаратурой и инструментом, как в июле 1970-го года мы распались... – завершает рассказ Александр Капёнкин.
Читайте также:
***
Для того, чтобы сделать наш сайт действительно интересным и полезным, мы хотели бы поближе познакомиться с нашими читателями.
Будем рады, если вы ответите на несколько вопросов о себе и о нашем издании. Опрос анонимный.
