Ребята с нашего двора
Двор этих пацанов был неподалеку от областной библиотеки Ленина, практически через дорогу. Не скрою, всю вторую половину 70-х и начало 80-х я втайне мечтал с ними подружиться, они мне всегда казались такими дружными, остроумными, веселыми, жизнерадостными.
Родился я в Минске, мой двор детства был в Бобруйске, а потом мы переехали в Могилев, и я всегда завидовал тем, кто имел, так сказать, в этом деле какое-то постоянство. Пацаны с фоток Игоря всегда меня вдохновляли своей дружной компашкой. Прямо-таки «Ребята с нашего двора».
Но моей мечте пересечься с ними не суждено было сбыться. К середине 80-х забушевала перестройка, потом зазвенели колокола нового передела некогда огромной страны, многие разъехались, кто-то вообще исчез.
И вот спустя 40 с лишним лет, в самый разгар нашей программы, супруга потянула меня за майку: "Жень, там какой-то мужик смотрит на старую фотку и вроде плачет". Я тут же подошел к указанному Натальей месту, где действительно стоял прослезившийся, порядком изношенный джентльмен (словно из книг Чарльза Диккенса). Я понял, что чувак увидел на фотографиях нечто до боли родное и близкое. Может быть, даже себя в молодости.
И тут до меня дошло: прослезившийся джентльмен во дворике на Пожарном, скорее всего, из той самой дворовой компании дома возле библиотеки Ленина. Он словно материализовался для того, что бы дать мне все-таки возможность подружиться с одним из тех «ребят с нашего двора». От таких мыслей мурашки забегали у меня по спине.
И тут он словно сквозь землю провалился
Как сейчас помню, группа Сергея Коноплева в этот момент начала исполнять "Wild Horses". Стоявший у окна мужик тоже с интересом отреагировал на "роллингов". Но тут вдруг кто-то опять потянул меня – то ли для разговора, то ли сфоткаться. Я отошел в сторону, а когда вернулся, мой "диккенсовый" герой уже исчез...
Я не спал всю ночь, а утром позвонил живущему в Орше Игорю Дыдышко, автору фото, сбросил ему изображение странного джентльмена из подворотни и тут же получил ответ: «Женя, это Шеф! Где он сейчас?».
По понятным причинам, у меня не осталось никаких координат этого мужика из моей молодости. В тот же день я начал его поиски, опросив всех встреченных в том районе товарищей без определенного места жительства, у них ведь там свои коммуникативные каналы. И я его разыскал.
Игорь Дыдышко ошибся, это был не Шеф, а Вова, последние годы обитавший в одном из сараев дворика, что напротив входа в корпус университета Кулешова на Ленинской. Но, как оказалось, Вова хорошо знал тех молодых людей с «околобиблиотечного» двора.
Вся жизнь, извините, бомжа Вовы прошла здесь, на пересечении Ленинской и Пожарного переулка. Вначале в доме, на одной лестничной площадке, с хорошо всем известным музыкантом «Романтиков» Маратом Фарберовым, а потом в подъездах и сарае неподалеку.
К слову, практически рядом, возле медучилища, в молодости жил еще один легендарный могилевский музыкант – Валерий Катков. Так что судьбой Вове было предопределено стать поклонником и «Романтиков», и «Катков». Таковым он и был. А позже стал «Nowhere man» – «Человеком из ниоткуда» (как в одноименной песне «Битлз»), который живет в своей «нигде-стране» и строит свои «никакие» планы.
Нет, вначале у него все шло совсем неплохо: окончив в Минске институт народного хозяйства, женился, потом работал экономистом в солидной организации… Да вот пагубная страсть к алкоголю перечеркнула все планы и перспективы. В одной из наших последних с ним бесед Вова пожаловался, что все давно уже про него забыли…
Была в его судьбе, как он выразился, и военная страница – некоторое время он был снайпером во время так называемой Чеченской войны. Занесла нелегкая. В молодости Вова обладал отменным зрением, занимался стрельбой. А теперь, он это подчеркнул, с трудом может прочитать название вина, бутылка которого находится в метре от него.
Костыли, банка варенья и новогодняя елка
Буквально на следующий после нашей тусовки в 2017 году день Вова сломал ногу и месяца два провалялся в своем сарае. Связываться с какими-либо учреждениями, в том числе поликлиниками и больницами, он категорически не хотел, хоть убей! Я постоянно навещал его, время от времени даже устраивая ему своеобразную «витаминизацию».
А однажды уже он угостил меня банкой варенья, которое ему принес кто-то из жильцов соседствующих с сараем домов – не все же норовили шугануть человека из подъезда, где иной раз зимой ночь заставала Володю врасплох.
Но вот деньги, как вы понимаете, Вова каждый раз умудрялся пускать исключительно на винный градус, ведь товарищи-бомжи то и дело наведывались к нему в гости не без корыстного интереса… С помощью длинного куска провода, пары кирпичей и деревянного костыля он соорудил необыкновенно хитроумный механизм открывания-закрывания сарайной калитки. Не вставая со своего тюфяка. Это был действительно примитивный, но шедевр инженерной мысли.
На протяжении 5 лет нашей дружбы мы, как мне кажется, прониклись симпатией друг к другу. Особенности наших отношений сложно втиснуть в рамки публикаций рубрики «Однажды в Могилеве», да и многим они могут показаться уж очень экстравагантными, что ли. Может быть, я когда-нибудь еще вернусь к этой теме, ведь там историй — на целый роман с продолжением…
Каждый раз в период новогодних праздников во дворе Алика Кузькина в Пожарном переулке мы с Вовой украшали живую, прямо там растущую елку фотографиями наших в основном ушедших друзей.
Но в этом, 2022 году, елка осталась без украшений. Я уже пришел было договариваться с ним по поводу времени начала работы, а мне знающие люди сообщили, что Вова умер.
То, что он, упав, сильно разбился накануне праздников, я знал. Но то, что все закончится таким вот образом, предположить не мог. Ведь за эти 5 лет с ним столько всякого происходило и ничего…
Но в следующем году елка, надеюсь, будет украшена. И на ней появится как минимум еще одна фотография. Вы, думаю, догадываетесь, чья.
Кстати, имя Вовы получает та самая ель во дворике Пожарного переулка, 10.
Не забывайте своих старых друзей! Даже если у них иногда в жизни многое не ладится…
Читайте также:
