Речь Посполитая, в состав которой тогда входил наш город, вела тяжелую и кровопролитную войну с московским царем Алексеем Романовым, прозванным, по недоразумению, «Тишайшим». Тишайший уже успел огнем и мечом пройтись по восточным окраинам шляхетской республики. От городов не оставалось камня на камне, а там, где были оживленные местечки и околицы, рыскали лишь бездомные, оголодавшие собаки.
Когда московиты подошли под Могилев, перед горожанами стал нелегкий выбор: сражаться и умереть с честью либо сдаться на милость победителя. Хитрые могилевчане начали торговаться, предложили царю ряд условий, при которых они готовы были бы распахнуть городские брамы. Суть их просьб сводилась к старой сентенции: «Не рушить старину!». А это значило, оставить самоуправление, оставить свободы и права граждан, оставить в покое церкви и костелы.
Царь, конечно, все это пообещал, и брамы таки распахнулись… Произошло это в 1654 году. По могилевским мостовым зашагали московские стрельцы. Конечно, ничего из обещанного Алексей Михайлович так и не выполнил. Вместо самоуправления город получил чиновничий произвол, вместо прав и свобод – тяжелый гнет оккупантов. Хуже всего было то, что «гости» беспрестанно грабили могилевчан. Недовольство последних крепло с каждым днем. Совсем уж невмоготу стало зимой 1661 года.
Как сказали бы сейчас, на фронте московиты терпели одно поражение за другим. С запада наступал гетман Чарнецкий, вытесняя «гостей» за пределы Речи Посполитой. Могилевчане решили: «Хватит! Пора!». Назначили дату восстания на 20 февраля. Старательно готовились, держали все в тайне, но сработал неожиданный фактор. 1 февраля московские стрельцы избили и ограбили торговцев на городском рынке. Переполненные яростью горожане взялись за оружие… Вот тут-то и появился на ступенях ратуши Порай Леванович. Именно он повел земляков в атаку. Схватка была яростной и бескомпромиссной. Московиты знали, что в случае их поражения – в живых никто не останется. Приблизительно такая же судьба ждала и могилевчан – о жестокости восточных соседей они знали не понаслышке.
Перелом в этом стихийном восстании произошел тогда, когда из вязницы выпустили пленных солдат. Они и поставили точку в долгом существовании московского гарнизона. Город торжествовал! В плен попали сразу три воеводы. Небывалое по тем временам событие. Могилевчане снарядили посольство к королю, чтобы рассказать о неслыханной победе. Говорят, прихватили 100 возов с едой и горелкой. Сердобольный Ян Казимир всему этому, конечно, поверил и со слезами на глазах обнял Порай Левановича.
Закончилась эта история тем, что московский патриарх предал родившихся и не родившихся могилевчан анафеме, а сын «Тишайшего» Петр Алексеевич сжег Могилев в отместку за события начала февраля 1661 года. Ров, куда горожане сбрасывали тела погибших московитов, по сей день называется Костерней. А еще Могилев получил свой герб. В распахнутых брамах, с поднятым высоко над головой мечом стоит рыцарь. По бокам у него две башни. Называется этот герб «Гжымала».
Кстати, точно такой у Копенгагена.
