Триумфатором российской Национальной музыкальной премии «Виктория» в 2021 году стал Леонид Агутин. Он победил сразу в трех номинациях: «Лучший певец» и «Лучший композитор», а также его песня «Включите свет» стала песней года.
Премия «Виктория» традиционно считается самой высокой оценкой российских музыкантов. Она организована поэтом, меценатом Михаилом Гуцериевым, композитором, продюсером Игорем Крутым и руководителем холдинга «ГПМ-Радио» Юрием Костиным.
Не обойдутся без Леонида Агутина и всевозможные новогодние праздничные программы, которые уже начались и не скоро закончатся.
Наверное, нашим читателям будет интересно узнать, о чем мы беседовали с Леонидом Агутиным аж четверть века назад. Кстати, тогда его тоже назвали лучшим певцом года в России.
«Не всем чувствам можно подобрать соответствующие слова»
На концерт в Могилев летом 1996 года Леонид Агутин прибыл из Минска, где накануне, 16 июля, отметил свое 28-летие. Думаю, многочисленные зрители, заполнившие зал ДК «Химволокно», остались довольны предложенным зрелищем. Агутин отработал программу от всей души. Временами на сцене одновременно звучало пять гитар, губная гармошка, постоянно вкалывало трое специалистов по ударным инструментам — это ли не душевная услада для любителей латиноамериканского музыкального фольклора в российской упаковке.
— Леонид, предполагали ли вы лет 5 назад, что сегодня вам будут рукоплескать переполненные залы и стадионы?
— Нет, не предполагал. Хотя и было ощущение — должно что-то получиться, надежда ведь умирает последней.
— Тем не менее, любое творчество без критического взгляда со стороны, полагаю, не должно оставаться. Ну, хотя бы для того, чтобы быть максимально близким к совершенству. Как вы относитесь к критике в свой адрес?
— Я достаточно самокритичен. К сожалению, в нашей музыкальной журналистике очень мало профессионалов, которые что-либо понимают в музыке, в звуке. Поэтому работа музыкантов редко освещается с профессиональной точки зрения, обсуждают в основном всякую ерунду, вообще не относящуюся к музыке. Мне это не нравится.
— Не буду кривить душой, мне тоже очень хочется узнать именно то, что вы обозвали ерундой. То есть, музыка — это на концерте, а здесь, за кулисами, если позволите, все больше про жизнь. Вот вы вчера отмечали свой день рождения. Если не секрет — как, где?
— Был классический день рождения, были интересные подарки, хорошие слова. Потом мы выпили, потанцевали, подрались и разъехались.
— В ваших песнях очень много междометий, с чем это связано?
— Не всем чувствам можно подобрать соответствующие слова. Даже в нашем богатом и красивом языке. Ощущений ведь намного больше, чем слов. Поэтому приходится использовать различные звуки, которые эмоционально подчеркивают то или иное ощущение.
— Как бы вы себя повели, если бы вдруг, не дай Бог, в вас из зала полетели какие-нибудь предметы? Вы прогнозировали такую ситуацию?
— Концерты проходят по-разному: бывает хуже, бывает лучше. Что касается этого тура, то в Беларуси я на первое место ставлю Брест. Не знаю, что там произошло с залом, но зрители как подняли руки в самом начале, так опустили их только после концерта.
— А Могилев?
— В Могилеве все было точно как в Минске. Люди спокойно слушают песню, а потом только хлопают. Такие концерты мне тоже нравятся — зрители не мешают работать и в то же время сопереживают вместе с тобой. К тому же в Могилеве у нас был очень хороший звук. Для музыканта это очень важно. Поэтому у меня было очень хорошее настроение. А насчет летящих из зала предметов — пока этого не было, и не дай Бог, что такое когда-нибудь произойдет. Не знаю, как я поведу себя в таком случае, обычно я полагаюсь на импровизацию, заранее подготовленных комбинаций у меня нет.
«На экзамене по вокалу я бы, наверное, провалился»
— Представьте себе, что вы не Агутин. Как бы вы в таком случае относились к Агутину — человеку, творцу?
— Я уже как-то привык быть Агутиным. Мне самому нравится все то, что я делаю. Правда, я человек настроения, это иногда мешает мне быть артистом. Порой я не справляюсь со сложностями на сцене и бываю на концерте раздражительным. Но меня всегда выручает моя собственная башка, она мне нравится. В самый последний момент я обязательно что-нибудь придумываю, чтобы выпутаться из сложной ситуации. Как это всякий раз получается — для меня загадка.
— Кстати, еще вопрос относительно, извиняюсь, башки. Судя по вашим высказываниям в российской прессе, на телевидении, радио, сцене — вы достаточно эрудированны. Может ли достичь эстрадной популярности умственно ограниченный человек?
— Запросто. Профессия исполнителя — профессия обезьянья. Есть множество актеров, которые не являются интеллектуально продвинутыми людьми, но это не мешает им быть прекрасными исполнителями — певцу пишут песни, и он за счет артистических данных нравится людям. Я работаю в несколько другом жанре, я и автор, и исполнитель. Это мой проект, я его придумал. В моей работе надо думать.
— Слышал, что из Израиля вы привезли крест, который где-то раскопали...
— Бытовой техники я из-за границы не привожу. Слава Богу, мы живем уже почти при капитализме, и все, что я хочу, я могу купить в Москве. К примеру, в Нью-Йорке, Барселоне я люблю ходить по всяким «шмоточным» магазинам, там все на уровне искусства. Я увлекаюсь всяческими языческими украшениями. У меня по миру много знакомых — на Ямайке, в Таиланде, Латинской Америке, объединенных такой же идеей, дома — коллекция всяких «висючек».
— А вы не боитесь возможной отрицательной энергии этих вещей?
— Пока никаких проявлений не было. И потом, я очень доверяю этим людям, они близки мне по духу, я — единственный русский человек, которого они знают. К чужим людям я не обращаюсь.
— Что, кроме таланта, необходимо для того, чтобы стать «звездой»?
— Конечно, судьба. Но и везение, умение контактировать с людьми. Мне, правда, ничего случайно не давалось. Все, чего я достиг, — это результат долгого и упорного труда. Кроме популярной музыки, я выступаю за границей на джазовых фестивалях — люблю импровизацию. Мало — просто подойти к микрофону и просто спеть. Я вообще-то считаю, что не умею петь, серьезными вокальными данными не обладаю, хотя меня и назвали певцом года. Поступая в Гнесинское училище по классу вокала, я бы наверняка провалился на экзамене. Голос — это очень сложная категория. Когда вы говорите, то вы можете скрыть какие-то свои чувства, но если запели — вы полностью раскрыты. Все обнажилось!
— Вы чувствуете своих конкурентов?
— Нет, нас не так много. И я занимаю определенное место, с которого меня уже никто никогда не подвинет. Выше по уровню или ниже, но это мое место.
