«Мелко нарезанные и быстро приготовленные»
Каждый квадратный метр – на счету. Вот именно проблема с квартирой была, на мой взгляд, самой трудноразрешимой (про рестораны, которые в то время легко пересчитывались на пальцах одной руки, я даже не говорю). Мало-мальски праздничные напитки еще как-то доставали – у кого-то через родственников или знакомых существовала связь со столицами (Москва, Минск, Киев, Рига, Вильнюс, Таллин), кто-то здесь, в Могилеве, имел доступ к более широкому застольному ассортименту всяких там коньяков да шампанских. То же самое и в отношении колбасы и прочих свиных копыт, которые, если и появлялись в декабре, то разметались с прилавков за считанные секунды.
Но найти на новогоднюю ночь квартиру было сложно. Про то, чтобы ее снять, речи тоже не шло. Снять можно было пальто, шубу, шапку. И повесить их на вешалку. Квартиры в то время практически не снимались.
Помню, в 1970-е (мое студенческое время) перед Новым годом в нашей компании неимоверно повышался авторитет Андрюхи Самойлова, жившего на Юбилейном вместе с матерью в трехкомнатной квартире. Мама Андрея постоянно уходила на новогодний праздник к подругам, и мы уже знали, что «аэродром» будет свободен. Несколько попыток отправить к друзьям своих родителей предпринимал и автор этих строк. Добиться успеха мне не удалось ни разу!
Никогда не забуду, как где-то году в 1975 мы, как всегда, собрались на новогоднюю ночь у хлебосольного Андрея в его просторной трехкомнатной квартире. Компания подобралась ну очень разношерстная. Человек восемнадцать. Пришли даже нигде не нашедшие пристанища знакомые Андрюхи. То есть, нам назвать их друзьями было сложно, хотя, как минимум, наглядно все знали друг друга.
Стол особыми разносолами не отличался, большинство блюд попадало скорее всего под рубрику «мелко нарезанные и быстро приготовленные». Кое кто из девушек захватил, конечно, некоторые образцы домашней гастрономии. Кто-то, помню, даже маску зайца с собой принес, которая, «походив по рукам», к концу праздника стала больше напоминать охотничью собаку с отвисшими ушами.
Но елка была красивая. Докрасна раскаленный магнитофон под ней, естественно, не выключался ни на мгновенье, и лично я уже начал было беспокоиться, как бы аппарат не «кирдыкнулся» после боя курантов. Концерт артистов советской эстрады или попросту «Огонек», в те годы постоянно демонстрировавшийся по телевизору в новогоднюю ночь, нашу компанию никак не устраивал.
Мы же видели их только на страницах зарубежных журналов!
И надо ж было такому случиться, где-то ближе часам к двум ночи по телеку «бухнули» зарубежную музыкальную программу – «Boney M», «Smokie», «Rubettes»... Впервые за все время существования СССР. Мы своих кумиров из-за «бугра» могли видеть только на страницах польских, чешских, гэдээровских журналов. А тут целые песенные номера. Пусть даже и на черно-белом экране. Вся наша компашка буквально встала на уши. В одно мгновение все превратилась пусть и в хмельной, но единый организм. Чуть елку не завалили!
Миша Левашов (с которым мы под утро, часов в пять отправились пешком домой), буквально сорвал голос, пытаясь вживую петь в унисон с каждой мировой звездой. Все-таки он сам был в некотором роде звездой местного масштаба, играл на многих городских площадках, прекрасно пел. Его кавер на знаменитую композицию «Epitaph» группы «King Crimson» был просто неповторим. Миша один в один повторял супер-вокал Грэга Лэйка, тем самым буквально вводив в ступор знатоков рок-музыки того времени. Новогодней ночью у Андрея Самойлова, повторюсь, Миша сподобился спеть с каждым участником того незабываемого концерта. И явно не рассчитал свои силы.
Когда нам на пересечении проспекта Мира и улицы Первомайской (знаменитого подземного перехода в те годы еще и в помине не было) встретились знакомые ребята, то задушевной беседы с ними у Миши практически не получилось. Он совершенно не мог говорить. Только согласно кивал головой и довольно улыбался…
Коктейль из вермута и минеральной воды
А вот, что вспоминает об одном из своих новогодних праздников могилевчанка Галина Савицкая: «Я приехала на учебу в Рижский политехнический институт из маленького молдавского села в самом начале 1970-х годов. Конечно же, впечатления от столицы Латвии были для меня прямо-таки сногсшибательными: большие улицы и проспекты, высокие дома, магазины, старинные улочки, соборы… Воочию такое великолепие раньше не приходилось наблюдать.
Новый год встречали в общежитии. Продуктов для стола, в отличие от Молдавии, было более, чем предостаточно – шпроты, колбаса, печень трески, различные конфеты … Такого изобилия нам трудно даже было представить. Мы с девочками, помню, даже делали коктейли из вермута и минеральной воды, что по тем временам было очень необычно. Ну, разве такой Новый год забудешь?»
