Публика аж стонала от восхищения
Не побоимся этого слова, народ любил стихи Филиппа. За бесшабашность и глубину, за простоту и искренность, за непосредственность и юмор. Иногда казалось, что он прямо-таки выхватывает отдельные фрагменты своих произведений из окружающей атмосферы. Протянул руку, схватил крутящуюся поблизости рифму и тут же нанизал ее на разворачивающийся перед глазами сюжет.
Для этого достаточно всего лишь вспомнить очень точное ироничное четверостишие Филиппа еще 1970-х годов, от которого совсем недавно чуть ли не по полу катались от смеха мужики в Селянской бане, когда я зачитал им его в парилке. Один из «банников», не надеясь на собственную память, даже попросил меня записать ему стих на бумажку:
Жизнь течет от стакана к стакану
Километрами белой горячки,
Скоро я превращусь в обезьяну –
Очень часто хожу на карачках.
(1979 г.)
Тема взаимоотношений человека и наполненного алкоголем сосуда на протяжении всей творческой жизни Филиппа была не то, чтобы главной, но, как минимум, постоянно находившейся в его поле зрения. Чего стоит одна только безвременно канувшая в Лету серия фотографий 1970-1980-х годов, в которой Филипп и его закадычный друг Саша Образцов на протяжении нескольких лет не без творческого успеха фотографировали могилевских выпивох. А потом придумывали к фоткам забавные подписи. Но никакого цинизма. Получился этакий многокадровый репортаж с фронта битвы за тех, кто на глазах у всех терял человеческий облик. Для того времени (и не только) это была действительно проблема из проблем. Вот как Филипп вспоминает о ней уже в более зрелом возрасте:
Наступал на винные пробочки,
Превращая стишок в шуточку.
Жизнь моя — как чёрт из коробочки.
Может, вылезешь на минуточку?
(2011 г.)
Однако в историю могилевского андерграунда Филипп поначалу ворвался как страстный любитель и коллекционер рок-н-ролльных пластинок. Закончив дирижерское отделение Могилевского музучилища, он вполне мог считаться специалистом музыкального искусства, которое в данном случае проецировалось на всевозможные рок-группы, представлявшие для многих начинающих меломанов своеобразную головоломку, ведь они попросту не понимали, что лучше -- «Three Dog Night» или «Sweet». Понятно, что веское слово человека с дипломом в данном случае значит немало. К Филиппу прислушивались, его уважали.
А он, по натуре человек достаточно авантюрный и необыкновенно своеобразный, вытворял такие фокусы, что публика аж стонала от восхищения. Однажды уехал на гастроли с чешским цирком «Умберто», который гастролировал в Могилеве в самом начале 1980-х годов. Уехал совершенно без подготовки, с чистого листа. Бас-гитарист циркового оркестра неожиданно заболел, заменить его было некем. Филипп предложил себя. Его прослушали и взяли. Месяца полтора человек колесил с цирком по городам Союза. Циркач!
Для него, как я только недавно понял, это была как дополнительная доза адреналина, которую он постоянно искал, к которой стремился. Творческий потенциал ведь должен чем-то подпитываться, кураж не курица, его просто так не поймаешь. Да и лирические строки сами собой в слова и предложения не формируются, как бы кто-то не пытался доказать обратное:
Не снимай своё летнее платье,
В первый раз о таком я прошу.
Пусть улыбка утонет в закате —
Я под звёздами не согрешу.
(1995 г.)
Пластиночная эпопея 1970-х для Филиппа во многом связана с огромным количеством не лишенных риска «обменно-закупочных операций», которые происходили не только в Могилеве, но и в Прибалтике, в Украине, Молдавии… Могилевские коллекционеры того времени (Женя Байков, Сергей Скобелев, Боба Розман, Гена Хак, Саша Зис) могли бы такого о Филиппе рассказать! И практически везде он выходил из передряг с гордо поднятой головой.
«Ты кого нам подсунул?»
Вот о чем мне поведал Саша Ильяшук, вспомнив свои молодые годы и товарищеские чувства к нашему герою.
«Да, Филипп был большой оригинал, -- начал свое повествование Ильяшук. – Вспоминаю, как он в 1974 году поставил на уши всю пластиночную богему Калининграда. В те годы я учился в калининградской мореходке, с Филиппом был хорошо знаком. Еще будучи школьником в Могилеве, а он был на несколько лет меня старше, я частенько приходил к нему домой на Моторном. Помню все эти разложенные на диване и столе пластинки, которые Филипп мне показывал, – «King Crimson», «Yes», «Genesis», «Pink Floyd»… Когда я уехал в Калининград на учебу, то мы с ним иногда перезванивались. Однажды он мне говорит: «Ты попытайся там наладить связи с местной фарцой, занимающейся дисками. Калининград – город портовый, у них все есть. Когда разузнаешь, дай знать, я подъеду с деньгами». «О`кей, – говорю. – Как только, так сразу».
«Буквально на следующий день связался с нужными людьми, – продолжает Саша свой рассказ, – «Так и так, мол, – сообщаю им, – хочет к вам из Могилева чувак один подъехать, дисков прикупить». «Откуда?!! – переспрашивают со смехом. – Из Гомилева?». Я их поправил и еще раз пояснил, что к чему. «Из Могилева, говоришь? – еще больше смеются они. – Неужели в этой глуши есть люди, которые что-то в этом шурупят?». Я ничего не ответил… Короче, звоню Филиппу, все объясняю, и он буквально через пару дней приезжает в Калининград. Даю ему телефоны, адреса, а сам продолжаю учиться.
Филипп все, что надо провернул, и тут же уехал, мы даже с ним и не виделись. Через некоторое время эти калининградские чуваки приваливают ко мне: «Ты кого нам подсунул?!! Где ты его нашел?!»
Я в полном недоумении: «Ну, вы же сами с ним разбирались… Ничем не могу помочь». Как потом выяснилось, Филипп накупил у них пластинок по дешевке и свалил. Может, кое-чего и под мышку прихватил, не знаю. В то время очень дорого стоили только что вышедшие альбомы. В течение первого года их стоимость могла доходить до сотни рублей за диск. Так вот Филиппу каким-то образом удалось замутить продавцам мозги всякими шутками-прибаутками… Он был на выдумки мастер. Охмурил их собственными стишками, подгреб все самое последнее, рассчитался как за «ширпотреб» и был таков! Точно помню, что среди всего прочего он привез в Могилев два диска группы «Sparks» – «Kimono My House» и «Propaganda», самый «свежак», оба 1974 года выпуска».
Вышеприведенные воспоминания – всего лишь небольшой штриховой набросок к портрету очень и очень многогранного во всех отношениях человека, тогдашнего представителя субкультурной прослойки советской молодежи. К слову, молодым людям во все времена свойственно быть… молодежью! Молодежью в джинсах или в клешах. С серьгой в ухе или при длинных волосах. С ирокезом или с гладко выбритой головой.
Чтобы больше не возвращаться к периоду учебы Филиппа в музыкальном училище, добавлю, что именно в этом учебном заведении он вместе с Маратом Фарберовым и неким Володей Чайковским запомнился как неплохой вокалист, исполнявший популярные в те годы композиции на различных, даже конкурсных площадках.
«Конечно, мы очень хотели петь битловские песни, -- рассказывал мне в 2019 гору Филипп, -- но в училище были категорически против западной музыки. Единственное, что нам удалось «протащить», так это «Размышления деревенского почтальона» польской группы «Скальды». Наше трио с «Почтальоном» стало победителем городского конкурса, который проводился в ГДК».
… И рядом верные друзья
А в 1980-х годах Филлипа буквально захлестнуло поэтическое творчество. Добавьте сюда умение играть на гитаре, природную харизму и, что еще немаловажно, учебу в Могилевском пединституте на филфаке, подталкивающую действительно талантливых молодых людей к литературе, поэзии. В конечном итоге получился некий собирательный образ (извините за чрезмерно смелое сравнение) Есенина, Высоцкого и (для рифмы) Заболоцкого.
У Филиппа вначале появились самиздатовские сборники стихов, многие из которых были моментально подхвачены широкими народными массами и зазвучали, к примеру, с трибун стадиона «Спартак». В те годы (1981-1983) могилевский «Днепр» весьма успешного выступал в первой лиге чемпионата СССР по футболу. Филипп тогда сколотил своеобразный клуб любителей «Днепра» (и одновременно любителей пива, к которому он всегда питал особую страсть). Его члены занимали на трибунах ничуть не меньше места, чем «штатные» фанаты команды. Дни домашних матчей любимой в городе команды, благодаря усилиям Филиппа, превращались в самые настоящие мини-карнавалы, участники которых в день игры начинали свои «распевки» и «раскачки» еще задолго до судейского свистка.
А когда в 1990-х годах он стал членом литературного объединения «Полоцкая ветвь», его стихотворные произведения просто заполонили все и вся. В том числе и местную могилевскую прессу. Один за другим появляются три официально изданных сборника. В качестве редактора каждого из них выступал также известный могилевский поэт, товарищ Филиппа Эдуард Медведский.
К слову, необходимо отметить заслугу Медведского еще и в том, что весьма своеобразный образ жизни нашего героя подвергал процесс книгоиздания определенным рискам, которые усилиями Эдуарда был сведен к минимуму: Вот еще несколько строк Филиппа, которые вполне могут считаться своеобразной эпитафией:
К своей гитаре потянусь
распахнутой душою.
Она не строит. Ну и пусть! —
Я вам устрою шоу!
Спою Высоцкого, цыган,
и Галича затрону
и, как отпетый уркаган —
про сталинскую зону.
Но рвутся струны от таких
мятежных страшных песен…
Что ж, сочиню весёлый стих
и буду пьян да весел!
Не позабудь меня, страна,
переходи на «ты»,
и пусть всегда звучит струна
любви и доброты.
(2009 г.)
Филиппа не стало 12 октября 2021 года. Любопытно, что именно 12 октября 1810 года в Мюнхене состоялся первый фестиваль пива, ныне широко известный как «Октоберфест». Филипп всегда любил шумные праздники, веселые застолья, когда атмосфера полнилась шутками, смехом и стихами. А рядом чтобы были друзья.
В день прощания с Александром Филипченко не только на «Химволокновском» кладбище, но и на улицах города звучали его стихи. Друзья постарались:
Над Голгофой солнце бесновалось…
Шел на казнь не вор и не злодей –
Сыну Божьему нести досталось
Тяжкий крест за грешников людей.
Символ духа, веры и страданья
Воссиял над горькою Землей.
Приоткрылась тайна мирозданья,
Но какой высокою ценой!
Он простил Иуду и Пилата
И пошел по скорбному пути…
По плечам ли будет нам расплата –
Крест такой же следом пронести!
(2003 г.)
Имя Филиппа получает дерево, стоящее на вершине дубровенского обрыва по улице Садовой, которая, если спуститься вниз и перейти реку по мостику, переходит в улицу Чехова. Оттуда открывается великолепный вид на те благодатные места, которые всегда вдохновляли поэта.
