Один из самых эксцентричных поэтов Могилева, которого не стало не так давно

2475
Евгений БУЛОВА. Фото из архива автора. Рисунок автора
Что нужно, по большому счету, настоящему поэту? Наверное, чтобы его стихи звучали как можно чаще и громче. Александр Филипченко (или просто Филипп, как звали его в Могилеве) в этом отношении не являлся исключением. Более того, на протяжении многих лет так и было, его произведения читали и в библиотечных залах, и в студенческих аудиториях, и за столом, и на столе, и в баре, и в подъезде, и на улице… Читали и пели. В дождь и снег. В зной и мороз. Исполнял их как сам автор, так и его многочисленные поклонники.

Публика аж стонала от восхищения

Не побоимся этого слова, народ любил стихи Филиппа. За бесшабашность и глубину, за простоту и искренность, за непосредственность и юмор. Иногда казалось, что он прямо-таки выхватывает отдельные фрагменты своих произведений из окружающей атмосферы. Протянул руку, схватил крутящуюся поблизости рифму и тут же нанизал ее на разворачивающийся перед глазами сюжет.

Филипп: «Жизнь моя – как черт из коробочки…». Могилев, «центральный» пивбар, 1980-е годы
Филипп: «Жизнь моя – как черт из коробочки…». Могилев, «центральный» пивбар, 1980-е годы

Для этого достаточно всего лишь вспомнить очень точное ироничное четверостишие Филиппа еще 1970-х годов, от которого совсем недавно чуть ли не по полу катались от смеха мужики в Селянской бане, когда я зачитал им его в парилке. Один из «банников», не надеясь на собственную память, даже попросил меня записать ему стих на бумажку:

Жизнь течет от стакана к стакану

Километрами белой горячки,

Скоро я превращусь в обезьяну –

Очень часто хожу на карачках.

(1979 г.)

Тема взаимоотношений человека и наполненного алкоголем сосуда на протяжении всей творческой жизни Филиппа была не то, чтобы главной, но, как минимум, постоянно находившейся в его поле зрения. Чего стоит одна только безвременно канувшая в Лету серия фотографий 1970-1980-х годов, в которой Филипп и его закадычный друг Саша Образцов на протяжении нескольких лет не без творческого успеха фотографировали могилевских выпивох. А потом придумывали к фоткам забавные подписи. Но никакого цинизма. Получился этакий многокадровый репортаж с фронта битвы за тех, кто на глазах у всех терял человеческий облик. Для того времени (и не только) это была действительно проблема из проблем. Вот как Филипп вспоминает о ней уже в более зрелом возрасте:

Наступал на винные пробочки,

Превращая стишок в шуточку.

Жизнь моя — как чёрт из коробочки.

Может, вылезешь на минуточку?

(2011 г.)

Кружкин, Сектант, Образцов, Филипп. Пожарный переулок, 1975 год
Кружкин, Сектант, Образцов, Филипп. Пожарный переулок, 1975 год

Однако в историю могилевского андерграунда Филипп поначалу ворвался как страстный любитель и коллекционер рок-н-ролльных пластинок. Закончив дирижерское отделение Могилевского музучилища, он вполне мог считаться специалистом музыкального искусства, которое в данном случае проецировалось на всевозможные рок-группы, представлявшие для многих начинающих меломанов своеобразную головоломку, ведь они попросту не понимали, что лучше -- «Three Dog Night» или «Sweet». Понятно, что веское слово человека с дипломом в данном случае значит немало. К Филиппу прислушивались, его уважали.

А он, по натуре человек достаточно авантюрный и необыкновенно своеобразный, вытворял такие фокусы, что публика аж стонала от восхищения. Однажды уехал на гастроли с чешским цирком «Умберто», который гастролировал в Могилеве в самом начале 1980-х годов. Уехал совершенно без подготовки, с чистого листа. Бас-гитарист циркового оркестра неожиданно заболел, заменить его было некем. Филипп предложил себя. Его прослушали и взяли. Месяца полтора человек колесил с цирком по городам Союза. Циркач!

Филипп forever! Дружеский шарж, 1985 год
Филипп forever! Дружеский шарж, 1985 год

Для него, как я только недавно понял, это была как дополнительная доза адреналина, которую он постоянно искал, к которой стремился. Творческий потенциал ведь должен чем-то подпитываться, кураж не курица, его просто так не поймаешь. Да и лирические строки сами собой в слова и предложения не формируются, как бы кто-то не пытался доказать обратное:

Не снимай своё летнее платье,

В первый раз о таком я прошу.

Пусть улыбка утонет в закате —

Я под звёздами не согрешу.

(1995 г.)

Пластиночная эпопея 1970-х для Филиппа во многом связана с огромным количеством не лишенных риска «обменно-закупочных операций», которые происходили не только в Могилеве, но и в Прибалтике, в Украине, Молдавии… Могилевские коллекционеры того времени (Женя Байков, Сергей Скобелев, Боба Розман, Гена Хак, Саша Зис) могли бы такого о Филиппе рассказать! И практически везде он выходил из передряг с гордо поднятой головой.

«Ты кого нам подсунул?»

Вот о чем мне поведал Саша Ильяшук, вспомнив свои молодые годы и товарищеские чувства к нашему герою.

«Да, Филипп был большой оригинал, -- начал свое повествование Ильяшук. – Вспоминаю, как он в 1974 году поставил на уши всю пластиночную богему Калининграда. В те годы я учился в калининградской мореходке, с Филиппом был хорошо знаком. Еще будучи школьником в Могилеве, а он был на несколько лет меня старше, я частенько приходил к нему домой на Моторном. Помню все эти разложенные на диване и столе пластинки, которые Филипп мне показывал, – «King Crimson», «Yes», «Genesis», «Pink Floyd»… Когда я уехал в Калининград на учебу, то мы с ним иногда перезванивались. Однажды он мне говорит: «Ты попытайся там наладить связи с местной фарцой, занимающейся дисками. Калининград – город портовый, у них все есть. Когда разузнаешь, дай знать, я подъеду с деньгами». «О`кей, – говорю. – Как только, так сразу».

Филипп и автор этого текста с виниловым  тройником «Woodstock», 2018 год
Филипп и автор этого текста с виниловым тройником «Woodstock», 2018 год

«Буквально на следующий день связался с нужными людьми, – продолжает Саша свой рассказ, – «Так и так, мол, – сообщаю им, – хочет к вам из Могилева чувак один подъехать, дисков прикупить». «Откуда?!! – переспрашивают со смехом. – Из Гомилева?». Я их поправил и еще раз пояснил, что к чему. «Из Могилева, говоришь? – еще больше смеются они. – Неужели в этой глуши есть люди, которые что-то в этом шурупят?». Я ничего не ответил… Короче, звоню Филиппу, все объясняю, и он буквально через пару дней приезжает в Калининград. Даю ему телефоны, адреса, а сам продолжаю учиться.

Филипп все, что надо провернул, и тут же уехал, мы даже с ним и не виделись. Через некоторое время эти калининградские чуваки приваливают ко мне: «Ты кого нам подсунул?!! Где ты его нашел?!»

Я в полном недоумении: «Ну, вы же сами с ним разбирались… Ничем не могу помочь». Как потом выяснилось, Филипп накупил у них пластинок по дешевке и свалил. Может, кое-чего и под мышку прихватил, не знаю. В то время очень дорого стоили только что вышедшие альбомы. В течение первого года их стоимость могла доходить до сотни рублей за диск. Так вот Филиппу каким-то образом удалось замутить продавцам мозги всякими шутками-прибаутками… Он был на выдумки мастер. Охмурил их собственными стишками, подгреб все самое последнее, рассчитался как за «ширпотреб» и был таков! Точно помню, что среди всего прочего он привез в Могилев два диска группы «Sparks» – «Kimono My House» и «Propaganda», самый «свежак», оба 1974 года выпуска».

Булова, Филипченко, Кутузов: «Не забывайте своих старых друзей!», 2014 год
Булова, Филипченко, Кутузов: «Не забывайте своих старых друзей!», 2014 год

Вышеприведенные воспоминания – всего лишь небольшой штриховой набросок к портрету очень и очень многогранного во всех отношениях человека, тогдашнего представителя субкультурной прослойки советской молодежи. К слову, молодым людям во все времена свойственно быть… молодежью! Молодежью в джинсах или в клешах. С серьгой в ухе или при длинных волосах. С ирокезом или с гладко выбритой головой.

Чтобы больше не возвращаться к периоду учебы Филиппа в музыкальном училище, добавлю, что именно в этом учебном заведении он вместе с Маратом Фарберовым и неким Володей Чайковским запомнился как неплохой вокалист, исполнявший популярные в те годы композиции на различных, даже конкурсных площадках.

«Конечно, мы очень хотели петь битловские песни, -- рассказывал мне в 2019 гору Филипп, -- но в училище были категорически против западной музыки. Единственное, что нам удалось «протащить», так это «Размышления деревенского почтальона» польской группы «Скальды». Наше трио с «Почтальоном» стало победителем городского конкурса, который проводился в ГДК».

… И рядом верные друзья

А в 1980-х годах Филлипа буквально захлестнуло поэтическое творчество. Добавьте сюда умение играть на гитаре, природную харизму и, что еще немаловажно, учебу в Могилевском пединституте на филфаке, подталкивающую действительно талантливых молодых людей к литературе, поэзии. В конечном итоге получился некий собирательный образ (извините за чрезмерно смелое сравнение) Есенина, Высоцкого и (для рифмы) Заболоцкого.

Филипп легко находил общий язык с представительницами прекрасного пола. Могилевский педагогический институт, начало 1980-х годов
Филипп легко находил общий язык с представительницами прекрасного пола. Могилевский педагогический институт, начало 1980-х годов

У Филиппа вначале появились самиздатовские сборники стихов, многие из которых были моментально подхвачены широкими народными массами и зазвучали, к примеру, с трибун стадиона «Спартак». В те годы (1981-1983) могилевский «Днепр» весьма успешного выступал в первой лиге чемпионата СССР по футболу. Филипп тогда сколотил своеобразный клуб любителей «Днепра» (и одновременно любителей пива, к которому он всегда питал особую страсть). Его члены занимали на трибунах ничуть не меньше места, чем «штатные» фанаты команды. Дни домашних матчей любимой в городе команды, благодаря усилиям Филиппа, превращались в самые настоящие мини-карнавалы, участники которых в день игры начинали свои «распевки» и «раскачки» еще задолго до судейского свистка.

А когда в 1990-х годах он стал членом литературного объединения «Полоцкая ветвь», его стихотворные произведения просто заполонили все и вся. В том числе и местную могилевскую прессу. Один за другим появляются три официально изданных сборника. В качестве редактора каждого из них выступал также известный могилевский поэт, товарищ Филиппа Эдуард Медведский.

Эдуард Медведский и Александр Филипченко, 1990-е годы
Эдуард Медведский и Александр Филипченко, 1990-е годы

К слову, необходимо отметить заслугу Медведского еще и в том, что весьма своеобразный образ жизни нашего героя подвергал процесс книгоиздания определенным рискам, которые усилиями Эдуарда был сведен к минимуму: Вот еще несколько строк Филиппа, которые вполне могут считаться своеобразной эпитафией:

К своей гитаре потянусь

распахнутой душою.

Она не строит. Ну и пусть! —

Я вам устрою шоу!

Спою Высоцкого, цыган,

и Галича затрону

и, как отпетый уркаган —

про сталинскую зону.

Но рвутся струны от таких

мятежных страшных песен…

Что ж, сочиню весёлый стих

и буду пьян да весел!

Не позабудь меня, страна,

переходи на «ты»,

и пусть всегда звучит струна

любви и доброты.

(2009 г.)

Филипп: «К своей гитаре потянусь распахнутой душою...», 1997 год
Филипп: «К своей гитаре потянусь распахнутой душою...», 1997 год

Филиппа не стало 12 октября 2021 года. Любопытно, что именно 12 октября 1810 года в Мюнхене состоялся первый фестиваль пива, ныне широко известный как «Октоберфест». Филипп всегда любил шумные праздники, веселые застолья, когда атмосфера полнилась шутками, смехом и стихами. А рядом чтобы были друзья.

В день прощания с Александром Филипченко не только на «Химволокновском» кладбище, но и на улицах города звучали его стихи. Друзья постарались:

Над Голгофой солнце бесновалось…

Шел на казнь не вор и не злодей –

Сыну Божьему нести досталось

Тяжкий крест за грешников людей.

Символ духа, веры и страданья

Воссиял над горькою Землей.

Приоткрылась тайна мирозданья,

Но какой высокою ценой!

Он простил Иуду и Пилата

И пошел по скорбному пути…

По плечам ли будет нам расплата –

Крест такой же следом пронести!

(2003 г.)

Имя Филиппа получает дерево, стоящее на вершине дубровенского обрыва по улице Садовой, которая, если спуститься вниз и перейти реку по мостику, переходит в улицу Чехова. Оттуда открывается великолепный вид на те благодатные места, которые всегда вдохновляли поэта.

Дерево Филиппа на Дубровенке
Дерево Филиппа на Дубровенке